Мистер Джиттерс

– Бабулю.

Я ничего не отвечаю, но вопрос, видимо, риторический.

– М-да. Я так и думал. Она иногда проделывала такое с Лорелеей – ну, прятала ее вещи, чтобы проучить, понимаешь? Хочешь, попробуй извиниться перед ней за что-нибудь.

Я вспоминаю, как она плакала на кухне, как выбросила завтрак, который приготовила для меня. Про жука, которого я стащила. Про мои вопросы о Лорелее. Про оторванные обои, о которых она еще не знает. Про ее реакцию, когда я пыталась позвонить. С тех пор как я приехала в Харроу-Лейк, у моей бабушки появилось множество мелких поводов для расстройства. Хотя я даже не пыталась ее огорчить. И все же это очень мелочно с ее стороны – спрятать мои вещи только потому, что я не показалась ей достаточно милой. Но тут я вспоминаю, что она только что назвала меня Лорелеей. Возможно, она подумала, что наказывает Лорелею, а потом и вовсе забыла об этом. Ненавижу это место.

– Я пошла гулять, – говорю я Гранту. – Может, найду свое барахло где-нибудь в лесу.

Он усмехается:

– Кто это тут говорит грязные словечки, а? – Грант кладет ловушку на землю. – Подожди, я составлю тебе компанию.

– Нет, не составите.

Мне не нравится этот человек, и мне плевать, если он об этом узнает.

– Только не забывай, что я говорил. Никогда не знаешь, что может случиться.

Рот Гранта искривляется в ухмылке – веселой и раздраженной одновременно. Он проводит языком по нижней губе и как ни в чем не бывало возвращается к крысиной ловушке. Только бы не побежать. Или не блевануть. Я изо всех сил стараюсь сохранять спокойный темп ходьбы, пока не скрываюсь за деревьями.

Сквозь листву пробираются лучи закатного солнца. Я никогда не видела, чтобы деревья росли таким образом: их ветви практически не соприкасаются друг с другом, как будто каждому нужно личное пространство. Снизу они напоминают негативное изображение засушливой местности с потрескавшейся землей. Я точно читала об этом явлении, называется «застенчивость кроны». Я всегда думаю про это, когда оказываюсь в людном помещении. В окружении людей тоже можно чувствовать себя отчужденной.

Я вспоминаю историю, которую рассказал мне Грант: про лес в безлунную ночь и про то, как человек может навсегда заблудиться, если остановится слишком надолго. Конечно же, я в это не верю. Очередные провинциальные байки в духе Мистера Джиттерса. Но меня продолжает мучить вопрос, будет ли сегодня луна. Наросты на стволах деревьев напоминают любопытные глаза, выслеживающие добычу. В скрипе веток на ветру слышится зловещий хруст костяшек.

Почему жуки в комнате Лорелеи начали стучать сегодня днем? Что заставило танцевать куклу Мистера Джиттерса?

«Не смеши меня, Лола», – говорит Нолан, и я решительно киваю. Я устала – вот и все. И возможно, немного не в себе после всего, что случилось с Ноланом в нашей квартире. Неудивительно, что подсознание играет со мной злые шутки, а мысли заводят в самые темные уголки памяти.

Я понимаю, что заблудилась, только когда дорожка виляет в сторону от озера, вверх по склону. Желудок болезненно сжимается от нарастающей паники, и я достаю из кармана юбки телефон, чтобы посмотреть, не появилась ли сеть. Вообще не ловит. Нужно зарядить его, как только найдется чемодан. Аккумулятор почти сдох.

Идти по этой дороге дальше или нет? Свернет ли она вниз к озеру или я буду по-прежнему идти в гору? Впрочем, не важно. В любом случае я либо вернусь в город, либо попытаюсь словить сеть наверху. Наконец деревья начинают редеть, и я вижу огромные металлические конструкции, нависающие над темными кронами. Странно, но я каким-то образом оказалась между парком и озером. Вообще я собиралась в другое место, но теперь я хотя бы понимаю, где нахожусь.

Вдруг тишину нарушает чей-то крик. С замиранием сердца я вглядываюсь в неясные тени вокруг.

– Эй! Есть тут кто? – зову я.

В сумеречном лесу мой голос звучит очень непривычно. Некоторые птицы умеют так кричать, ведь правда? Мне почти удается убедить себя в том, что это сова или ястреб, но тут крик раздается снова. Это точно не птица. Но и не вопль ужаса, как в первый раз. Идя на звук, я оказываюсь у берега озера, и к этому времени крики сменяются смехом нескольких человек. Женские голоса. Три или четыре, если не ошибаюсь. Я с облегчением узнаю один из них.

Кора.

Я уже подошла достаточно близко, чтобы разглядеть небольшой костер среди деревьев, но тут услышала, как кто-то произносит имя Нолана. Это не Кора. На Фэй тоже непохоже: слишком бойкая манера речи. Значит, это ее сестра. Джесс, кажется? Она говорит громко, проглатывая звуки. Я замираю и жду, что же она скажет дальше. Знакомый до мурашек азарт подслушивания.

– Видела его последний фильм? Что-то там про клетку… А, «К летка Синье». Да, точно. Боже, там столько кровищи!

Я чувствую легкое раздражение. Да, это действительно один из самых кровавых фильмов Нолана, но он ведь режиссер ужастиков – чего она еще ожидала?