Мистер Фермер. Между Адом и Раем!

— Облачко, чуть ниже, атакуй с земли. — Велю я, и мой демон всё исполняет как приказано. Из-под земли, целясь в бедра, прорезает барьер, позволяя мне вновь сделать выстрел. Левая ляжка пробита насквозь. Кровь божественная брызнула на водяной барьер. Заметив, как я общаюсь с демонёнком, как лично, раз за разом раню продолжающую меня игнорировать Астаопу, к этой жестокой, до омерзения неприличной игре присоединяются и другие мои союзники. Теперь они не стремятся поразить божество, а наоборот, наносят урон именно её и без того ослабевшей защите. Дыры становятся всё больше, а патронов у меня всё меньше. Ещё два выстрела приходятся в живот, затем в правую ногу. Небесная сука как решето, однако, сопротивляется, стоит на ногах и не планируя сдаваться. Ладно, пора заканчивать с этими играми.

Убить тебя я не могу, в этом просто нет смысла. Ведь ты, как и я, возродишься вновь, сама, или при помощи мамочки. Потому, поступим следующим образом. Взяв последний патрон, вкладываю его в винтовку, целюсь Астаопе прямо в голову. Если попаду, свяжу твоё мертвое тело, используя все доступные мне ресурсы, запру в каких-нибудь катакомбах, превратив тебя в вечную пленницу под зёмлей. А если нет…

Время замедляется, нажимаю на спуск и… ничего. Блять… даже выстрела нет. Как и говорил огневик, кажется, боёк (активатор заклинаний), из-за слишком частого использования повредился, печать стёрлась, или ещё что. Ебал я в рот эту винтовку! Кинув на землю, от раздавшегося выстрела аж подпрыгнул… Она взорвалась! Какого хуя, может дело было не в бойке? Чеша затылок, вижу, как над Астаопой, словно каты над полудохлой мышью, начинает издеваться моя свита.

— Хватит, взять её и осушить! — Командую со стены я, и мы впервые за долгое время глядим с Астаопой друг на друга.

— Матвеееей, убей меня, убей меня, сукин сын… и жди, жди и бойся, когда я вновь приду за тобой! — На богиню тут же накинулась вся моя орава. Рухнув, придавленная Зуриэль на землю, в кровь и останках бойцов, коих сама покрошила магией, обессиленно, с хрипотой кричит Астаопа.

— Ну что ты сразу убей да убей. — Кричу ей со стены в ответ. — Если сейчас я тебя прикончу, то кто мне тогда такие вкусные борщи варить будет? Кстати, спасибо за морковку! — Видя в какой агонии мой враг, повеселев, нахожу в себе силы подшутить над грязной сукой. Да, безусловно, убить её отличный вариант, да только это ничего не решит. Кто знает, как и насколько быстро, в отличие от меня, она придёт в себя. Всё же, она богиня, а я, хуй знает… божок, уже, наверное. Лучше пленим её, и, пока есть возможность, пустим на корм Слугам. Богиня, постоянный источник энергии, у неё много верующих, стало быть, и силу свою восстанавливать будет быстро. Осталось только понять, как её ману, сделать нашей, общей.

— Облачко, сможешь поглотить её силу? — Спрашиваю у демонёнка, и та отвечает отказом. Естественно, для моего демонёнка свет может стать обжигающим и отравляющим её истинное я. — А ты, Серебряноглазый, и ты, Зуриэль?

— С вашей помощью. — Склонив головы, будто мысля одинаково, говорят оба моих крылатых подопечных. Заебись, вот тут-то я в точку попал!

Астаопа, лежа в крови и грязи, пристально глядела за тем, как медленно и спокойно я спускаюсь со стены. Она рычала, ругалась, клацала зубами как животное, обещая мне вселенские муки и наказание, которое не снилось даже демонам. Тявкала она громко, так, что Аорра не смогла долго терпеть и закрыла её поганый рот стянутой с ноги какого-то покойника портянкой. Я ненавидел её, всем сердцем желал ей зла, и как-то, при этом всём, был немного благодарен. Мда, морковка за интим, за новую семью, друзей, жизнь. Если бы не эта треклятая морковка, как бы сложилась моя судьба, стали бы мы с Мурркой партнёрами?

— Зуриэль, знакомься, это твой новый брат и младший товарищ… — Подойдя к серокрылым, говорю я. Девушка, с рельефным торсом, сильными мышцами рук и ног, а так же, довольно высоким для смертного ростом, приветствует нового компаньона крепким рукопожатием. Слышу, как хрустят их кости, вижу, как до белого цвета сжимаются в неком соревновании пальцы рук.

— Как его зовут? — Спрашивает Зуриэль. Ох, опять двадцать пять, говорил же, плохо у меня всё с именами! Взглянув на мужика, вижу неподдельный интерес в его глазах. Он так таращится на меня, словно ждёт, что именно я дам ему имя. Да ну нафиг… а сам придумать не можешь?

Читая мои мысли, используя эту блядскую ангельскую способность, Серебряноглазый мотает головой. Мол, давай, покажи себя Матвеем, дай мне имя… он не отдупляет, что у меня с этим всё не очень. Ай, ладно…

— Имя ему Легион, — говорю я.

— Легион? — Переспрашивает Зуриэль, и интерес её поддерживает сам Серебряноглазый.

— Верно, легион, ибо он не один, их много. — Глядя на оружие в руках серого ангела, говорю я, и… мужик расплывается в благодарной улыбке, склоняет голову. Кажется, ему понравилось.