Мистер Грей младший (СИ)

— Мэйс, будь спокоен, Кейтлин на год младше меня, — она заиграла бровями в сторону вдруг раскрасневшейся девушки, которая была ошарашена пожеланием Яна и, ища спасения, смотрела на… на меня. Не на Кена. Я торжествовал внутри, хотя огромный риск, огромный риск того, что это может плохо кончиться для меня, разрастался и занимал целое полушарие головного мозга. Но, к счастью, меньшее. Я уже выпил. И уже… уже посмотрел на эти губы. Посмотрел и понял…

Я желаю поцеловать эту юную женщину.

— Хорошо, — пробормотал я, встав с дивана в одну секунду с ней. Внутри созрело решение: я пойму, если она захочет прерваться и бояться ничего не надо. Плевать на Кена. Это игра. И кто я такой, чтобы упускать возможность дотронуться этих губ своими?.. Я подошёл к ней совсем близко и, не говоря ни слова, склонился над её лицом…

О, Боже… Теперь я видел всю опасность. Теперь я видел то, что раньше преступно не замечал. Теперь для меня было главным прильнуть к губам этой девушки, к губам, вступившим в сговор с моими собственными, губам порочно-невинным, требовательным, умеющим хранить тайну. «Настоящие губы», — тут же решил для себя я и приблизился к ним, очерченным, малиновым, естественным. Не знаю почему, но я сделал это немедленно. Мгновение — и соединено.

Дыхание во мне на несколько секунд замерло, точно застрявшая песчинка в песочных часах, а затем — с огромной скоростью, точно его перевернули, стало наполнять лёгкие. Меня перевернули.

Нечто, похожее на молнию, пронзившую мою спину, заставило руки лечь на тонкую талию в обтягивающей ткани. Сердце не знало, как двигаться: оно было готово вырваться из груди, расшатать все стены, сломать грудную клетку. Что, что в этих губах?.. Особенная сладость? Да. Задержанное дыхание? Да…

Эту девочку, верно, никогда так не целовали. Эти не зацелованные губы не просили, не умоляли, а требовали, чтобы я их целовал. Тонкие, нежные пальцы впились в мои плечи; я закрыл глаза, потому что это очаровательное, накрытое удовольствием лицо юности было слишком. Видеть — было бы слишком.

Звука дыхания не было. За столом воцарилась мёртвая тишина оттого, с каким напором я налетел на — практически, — девушку своего друга.

«Да и плевать!» — подсознание посылало к чертям моральный ход мыслей.

Я слышал каждое шевеление наших губ, неумелое лязганье языка по моему нёбу и руки… Руки, что на моих плечах. Ткань стянута, выдох ветра в голове, а внутри пожар. А затем… Отчаянно и хаотично её руки отправились в мои волосы, утонули ладонями в них, когда я плотнее прижал её к себе. Этому поцелую я не хотел конца. Я целовал её безудержно, она — столь же страстно и с чрезвычайной невинностью старательно… Этот поцелуй — не игра. Эти губы — необыкновенны.

Одновременно: мы прервались. Потому, что через секунду, могли бездыханные свалиться на пол.

Открыв глаза, я встретился с яркими карими огнями, которые спустя мгновение оказались сразу на сантиметры дальше от меня. Но я ещё чувствовал её губы на своих губах. Ощущал руки, с неловкостью перебиравшие мои волосы, которые сейчас дрожали и неприкаянно весели по швам. Грудь её тяжело вздымалась, страсть в тёмных омутах сменилась испугом.

— Во-о-у, — прервал магию «нас двоих» Макс.

— Я… Наверное, пирог готов, — она произнесла эту фразу на автомате, всё ещё не в силах оторвать от меня взгляда.

— Я могу помочь? — прохрипел я.

— Сама. Я сама справлюсь, — поспешно произнесла Кейт и унеслась на кухню.

Как она нашла силы, чтобы двигаться?..

— Я… пойду и помогу ей, — тут же выпаливаю я, ощутив внезапный прилив сил и желая немедленно, снова заглянуть в её глаза, снова поцеловать её, чтобы начать дышать…

Дорогу мне перерезал Кен и я почти сразу почувствовал острое, сумасшедшее желание разбить его лицо, лишь бы добраться к той, чьи только что губы я познал… «И хочу познать всё остальное», — добавило моё подсознание.

— Тео… Всё нормально? — спрашивает меня Джеки, пока я убийственно смотрю прямо в глаза Кену и хочу его разорвать за то, что он стоит у меня на пути.

— Всё отлично, — «Замечательно. Просто я хочу ударить лучшего друга…»

— Не смей к ней приближаться, — продолжает шипеть Кен.

— Теодор Грей не любит, когда ему указывают, что делать. Если люди его не понимают и продолжают диктовать свои правила — он идёт наперекор, — зло произношу я.

Лучше не мешай мне, Кен. Лучше не мешай.

Видимо, поняв, что сейчас происходит внутри меня, что это не подвластно моему контролю, Кен подчиняется безмолвному приказу и освобождает мне дорогу. Быстрыми шагами я стремлюсь в сторону кухни, и прихожу тогда, когда чадящая паром духовка уже открыта, а она протягивает свою тонкую, нежную ручку за противнем, который может обжечь её пальцы так же, как мои губы прижгли её.

— Осторожно! — я успел вовремя предостеречь её, взяв за руку и оттянув от духовки к себе. Наши лица были вновь опасно близко, это горячее дыхание из приоткрытых губ… красивые, не подозревающие о том, что твориться внутри меня глаза. Эти глаза… — Я сам достану, — произношу, отрываясь от неё.