Мистер Грей младший (СИ)

Взяв полотенце, я достаю пирог и ставлю на плиту. Запах… подгоревшего. Слегка передержали. «Но, как раз то, что нужно Максу», — отмечает мой воспалённый мозг.

— Думаю, подавать пирог не стоит, иначе… Макс решит, что это, возможно… было сделано специально, — оборачиваясь к прекрасному — для меня — недоразумению, сообщаю я, глядя в глубокие тёмные глаза.

— Я не собиралась подавать, — она пристально смотрит мне в глаза, хватаясь руками за кухонный островок и прижимаясь к нему спиной. — Вы… Теодор, — она сглатывает, — Пришлю сюда, чтобы… помочь мне достать пирог? — Кейтлин изогнула бровь.

— Я не знаю, почему я пришёл. Этой причины мне не понять, — ловлю себя на мысли, что отвечаю честно и невольно хмурюсь.

Хороши твои дела, Теодор. Вместо того, чтобы вставить какую-нибудь колкость на выгнутую бровь, что зачастую, казалось мне, выявлением сарказма или безразличного самолюбия, которое всегда отрицательно на меня влияло, я отвечаю ей честно, точно… точно она отличается от массы тех, что я встречал прежде. И это так. Эти губы… Я снова посмотрел на эти губы и был готов призвать на помощь гром и молнию, чтобы снова не накинуться на неё, не поддаться искушению, которое силилось во мне с каждой секундой всё быстрее.

— Это похоже на недоразумение, — бормочет она, — Не надо больше этого делать, — поднимает глаза, осознавая, куда я смотрю… Но в этом голосе нет ни просьбы, ни приказа. Это утверждение — лишь совет. Решение предоставлено мне.

— Кейтлин, — единственное, что мне удаётся сказать.

— Нам нужно вернуться к остальным, — выдыхает крошка, глядя в глаза, и уносится на каблуках в гостиную.

Мне потребовалось немного времени, чтобы понять: я должен до края напиться. Для того, чтобы не думать об этих губах. И обо всём, что со мной происходит в эти минуты ошпаренного сознания, разваливающегося под натиском желания прижаться к устам незнакомки, которая в несколько секунд заставила меня почувствовать, что я знаю её с детства. Странное, сумасшедшее чувство чего-то… чего-то, что находится за гранью обыденности и всего того, что я встречал и принимал всем естеством последние годы. Я смотрел на женщин сквозь пальцы, а сейчас… я желал смотреть на это юное, ангелоподобное создание открыто. Не имея при этом стыда и стеснения. А есть ли хоть малейший шанс на то, что поцелуй не последний?.. Она рядом с твоим другом, Теодор. Она улыбается ему, когда он интересуется о том, как она и «как всё прошло на кухне…» Она так возмущённо посмотрела на него и так искренно, исключая какую-либо возможность того, что «может что-то пройти». Своего рода, это честный ответ. Для неё, быть может, абсолютно честный. Но не для меня… Что-то внутри дрогнуло, когда она произнесла: «Не надо этого делать». А вместе с тем, возникло желание только продолжать и с каждым мгновением всё более и более яростно.

— Ничего не произошло кроме того, что Теодор спас меня от ожога. Я… была в своих мыслях, забыла взять ухватку и… — она разводит руками, держа достойную восхищения улыбку.

— И я поспел на помощь с полотенцем, — дополнил её фразу я, делая глоток виски.

— Наш Тео — спаситель, — широко ухмыльнулся Макс, играя бровями. Ян пристально смотрел на меня и пытался прочесть по моим глазам, что творилось в моей голове. Зная, насколько проницателен этот чёрт, я отвернулся от него и осушил бокал до дна.

Некоторое время все просто пили, болтали, я молчал и, кажется, мог бесконечно разглядывать ту, которая за одно-единственное прикосновение к моим губам смогла вдохнуть в меня нечто, открывающее каждую клетку моего тела и подсознания, заставляла их взаимодействовать друг с другом, а не работать порознь. Соединила их в единое целое. И она отвечала на мой взгляд. Я видел эти глаза напротив своих, благодаря судьбу и случай. Благословляя всё, что привело меня к этому поцелую. Я не хотел пока думать, чем это кончится. Мне хотелось, чтобы наше знакомство, напоминающее взрыв, хоть вулканической пылью, но разлеталось дальше. Непрерывно. Засыпая эти песчинками, этими взглядами, улыбками, фразами всё вокруг, наполняя счастьем мою жизнь, которое если и превратится в пепел, но не остынет.

— Я хочу танцевать! — Джеки огорошила всех окружающих громким заявлением, — Мне надоело. Просто пить и просто разговаривать — ах, я не знала большей скуки! — она театрально подняла глаза к потолку, — Я не считаю, что великолепный поцелуй Теодора и Кейтлин должен быть самым впечатляющим событием этого вечера, хотя бы потому, что меня это не так уж и впечатлило, ведь Теодор — мастер целоваться, а Кейт — девушка, которая поддалась более опытнейшему в этом плане мачо, — она поиграла бровями, выпрямилась во весь рост, быстрыми шагами направляясь к портативному музыкальному центру, установленному в углу огромного зала-гостиной старинного дома Флиннов.