Мистер Кэвендиш, я полагаю.. (ЛП)

– Возможно, не совсем все, – прошептала Амелия. Но Элизабет уже не слушала; она изо всех сил старалась не показать, что во все глаза разглядывает гостя, хотя занималась, конечно, именно этим.

Томас повернулся к трем сестрам Уиллоби.

– Леди Элизабет, – вежливо произнес он. – Леди Амелия, леди Миллисент.

Девушки дружно присели в реверансе, он в ответ элегантно кивнул головой.

Леди Кроуленд откашлялась:

– Какая приятная неожиданность, ваша… ммм…

– Мистер Кэвендиш, – подсказал он с мягким юмором. – Мне потребовалось несколько недель, чтобы привыкнуть к этому.

– И, несомненно, это ваше имя, – вставила Милли.

– Миллисент! – возмутилась ее мать.

– Нет, нет, – вмешался Томас, улыбаясь кривоватой улыбкой. – Она права. Томас Кэвендиш – мое имя с рождения.

На какой–то миг все неловко замолчали, затем леди Кроуленд сказала:

– Рады видеть вас в добром здравии. Вы же хорошо себя чувствуете, не так ли?

– Очень хорошо, миледи. А Вы?

– В той мере, что и следовало ожидать, – она вздохнула. – Дети могут быть такими утомительными.

– Надеюсь убедиться в этом на собственном опыте, – произнес Томас.

Леди Кроуленд покраснела и, запинаясь, пробормотала. – Ну, конечно, все мы надеемся, что Бог благословит вас детьми.

– Не припомню, чтобы меня когда–либо называли благословением, – буркнула Милли.

Амелия проигнорировала это замечание. Она была так счастлива снова видеть Томаса! Она скучала по нему, но только сейчас, когда он наконец был всего в нескольких шагах от нее, она поняла, как же ей на самом деле не хватало его все это время. Как же ей хотелось к нему прикоснуться! Броситься в его объятия, обвить своими руками его плечи, целовать его, вдыхать его запах, просто быть рядом с ним.

Она вздохнула. И, видимо, достаточно громко. Милли толкнула ее, и Амелия внезапно осознала, что все присутствующие уставились на нее.

Амелия лишь усмехнулась. Она ничего не могла с этим поделать.

Ее мать бросила на нее странный взгляд, затем снова повернулась к Томасу и сказала:

– Полагаю, Вы хотели бы переговорить с Амелией тет–а–тет?

– Да, главным образом, именно это, – вежливо подтвердил он. – Хотя я также…

– Кэвендиш!

Амелия посмотрела на дверь. Ее отец, наконец, прибыл.

– Лорд Кроуленд, – поприветствовал его Томас.

– Был удивлен, когда вы уехали. Не то, чтобы я винил Вас за то, что Вы покинули нас в Ирландии. Что ж, думаю, нам есть, что обсудить, – он оглядел комнату, словно только сейчас заметил стайку дам Уиллоби, расположившихся в гостиной. – Хммм. Может быть, у меня в кабинете?

Амелия была уверена, что Томас примет приглашение. Он ни за что не станет делать предложение, не испросив формального разрешения у ее отца. Или хотя бы не попытавшись сделать это. Она не знала, что станет делать Томас, если ее отец откажет, но свято верила, что они все равно поженятся.

Просто было бы намного легче, если бы ее семья не была против.

Но Томас удивил ее. Он удивил всех, когда произнес:

– Нет никакой необходимости уединяться в кабинете. Я не собираюсь произносить ничего, что не мог бы сказать перед всеми.

– Мне нравится, когда так говорят, – заметила Милли.

– Милли! – зашипела на нее Элизабет.

– Он не может меня слышать.

– На самом деле, могу, – буркнул Томас.

Амелия прикрыла рукой рот, заглушая смешок.

– Вы закончили? – Лорд Кроуленд бросил на своих дочерей раздраженный взгляд.

Они промолчали; продемонстрировать большее неповиновение было бы опасной беспечностью.

– Что ж, хорошо, – продолжил лорд Кроуленд, поворачиваясь к Томасу. – Что Вы собирались мне сказать?

– Прежде всего, – ответил Томас, – я хотел бы формально расторгнуть помолвку.

Элизабет судорожно сглотнула, и даже Милли выглядела шокированной этим публичным заявлением.

Амелия только улыбнулась. Она не представляла, что именно он задумал, но она верила ему.

– Считаю, вопрос улажен, – заявил лорд Кроуленд. – Хотя я думал, что все уже было решено.

Томас слегка кивнул.

– Лучше все прояснить до конца, вы согласны?

Лорд Кроуленд несколько раз моргнул, не совсем понимая, о чем речь.

– Я хотел бы прояснить еще одну вещь, – добавил Томас.

И затем он повернулся.

Посмотрел Амелии в глаза.

Пересек комнату.

Взял ее руки в свои.

Гостиная исчезла, остался только он… и она… и радость. Амелия почувствовала, как в ней легким беззвучным, немного беспечным смехом поднимается волна счастья – такого огромного, что она уже была не в силах сдерживать его в себе.

– Амелия, – вымолвил он, и его глаза неотрывно смотрели прямо на нее.

Она кивнула, хотя краешком сознания понимала, что он еще ни о чем не просил ее. Но она была не в силах сдержаться. Он просто прошептал ее имя, а ей уже хотелось кричать во все горло. Да! Да!

Он опустился на одно колено.

– Амелия Уиллоуби, – начал он четким и ясным голосом, – окажете ли Вы мне великую честь, став моей женой?

Она продолжала кивать. Она не могла остановиться.

– Я спрашиваю, – продолжил он, – потому что на сей раз – это Ваш выбор.

– Да, – прошептала она. А затем повторила, – звонко и четко. – Да! Да!