Мистер Кон исследует "русский дух"

Принцип демократического централизма неукоснительно применялся еще в годы первой русской революции, как только открылась возможность более или менее открытой политической партийной деятельности. Партия большевиков, подчеркивал в эти годы Ленин, стремится "к последовательному централизму и к выдержанному расширению демократизма в партийной организации не для демагогии, не для красного словца, а для осуществления на деле по мере расширения свободы поприща для социал-демократии в России"[106].

Эта ленинская линия осталась неизменной как до, так и после взятия власти большевиками. Ленин всегда подчеркивал, что у пролетариата нет иного оружия в борьбе за власть, кроме организации, что эта организация должна быть "боевой" и "централизованной", и он же требовал, чтобы укрепление централизма в партии шло бок о бок с расширением и укреплением демократизма.

Но сказанное по поводу беспредметности клеветнической аналогии Нечаев — Ленин относится и к коновским аналогиям Ткачев — Ленин и Бакунин — Ленин[107]. Любому историку известно, что переход русского революционного движения от крестьянского утопического "социализма" к социализму пролетарскому означал вместе с тем решительный переход от всякого рода заговорщичества, тактического авантюризма к тактике массовой политической борьбы. Но Ганс Кон фактам вопреки уверяет, что большевизм был… продолжателем заговорщических традиций Ткачева, что Ленин воспринял ткачевский тезис: "отсталая Россия будет готова для социалистической революции, как только сплоченное, целеустремленное и вооруженное меньшинство будет в состоянии захватить власть, навязать свою волю"[108].

Ткачев действительно защищал бланкистские принципы, но при чем здесь коновские ссылки на их "типичность" для русских условий вообще? Ведь заговорщичество, бланкизм — это тактика младенчества революционного движения; и на Западе, и на Востоке он процветал в тех условиях, когда масса еще не созрела, когда революционер, ставя на место реальных исторических фактов свое собственное нетерпение, думал совершить переворот волей меньшинства, обманывая и себя и других баснями о том, что враг "слаб", что он "висит в воздухе", что народ "созрел", что революция будет "теперь или никогда". Какое отношение ко всему этому детскому младенческому лепету имеет марксизм-ленинизм, идеология зрелого и возмужавшего пролетарского движения, которая с самого начала выковывалась в непримиримой борьбе с заговорщичеством, бланкизмом?

"Традиции бланкизма, заговорщичества страшно сильны у народовольцев, до того сильны, что они не могут себе представить политической борьбы иначе, как в форме политического заговора, — указывал Ленин. — Социал-демократы же в подобной узости воззрений не повинны; в заговоры они не верят; думают, что время заговоров давно миновало, что сводить политическую борьбу к заговору значит непомерно суживать ее, с одной стороны, а с другой — выбирать самые неудачные приемы борьбы"[109].

Это написано в 1897 г., когда Ленин только приступал к созданию партии. Но и впоследствии эти традиции, традиции борьбы с авантюризмом, бланкизмом, заговорщичеством всякого рода, большевизм защищал и проводил с железной последовательностью, настойчивостью. Не случайно в самый канун революции, призывая массы к восстанию, Ленин еще раз подчеркнул противоположность бланкизма и марксизма, различие узкого заговора и всенародного восстания, коренную противоположность верхушечного переворота и глубинной революции народных масс. И неслучайно именно эти ленинские положения опустил Кон, дабы превратить Ленина в бланкиста!

"Техника большевистской революции была именно та, которую предлагал Бакунин", — продолжает свои домыслы Кон[110]. Но сколь "пригодна" бакунистская техника для победоносной пролетарской революции, известно по крайней мере с 70-х годов XIX в. и по нечаевскому процессу в России, и особенно по восстанию 1873–1874 гг. в Испании, когда анархизм окончательно подтвердил, что он является революционностью фразы, дополняемой бессилием и бессмыслием практических дел.

Умалчивание — одна из самых распространенных форм фальсификации истории, и профессор Кон молчит о том, чем была, по существу, "бакунистская техника" и как относились к ней революционные марксисты. А между тем еще Энгельс в статье "Бакунисты за работой" блестяще показал, как губят широкое народное восстание анархистские принципы политического воздержания в переломные моменты политической борьбы. Вся бакунинская "техника" свелась в Испании, как известно, к преступному раздроблению средств революционной борьбы, позволившему "правительству с помощью горсти солдат покорять почти без сопротивления один город за другим… Одним словом, — заключал Энгельс, — бакунисты в Испании дали нам непревзойденный пример того, как не следует делать революцию"[111].