Мистер Кон исследует "русский дух"

Кадеты попытались отмежеваться от "Вех". Они выпустили "против" "Вех" специальный сборник. Лидер кадетов Милюков предпринял турне по России с чтением лекций, "разоблачающих" своих собратьев. Но кадеты "критиковали" веховцев за то и только за то, что те выдали их кадетскую правду. Вот почему, ссылаясь на авторитет западноевропейской буржуазии, кадеты поучали веховцев: где борьба, там не может быть откровенности и искренности, и если уж вы взялись за политику, то относитесь к ней, как к искусству. Не играйте с открытыми картами. Помните, что даже Христос иногда лукавил. Особое внимание обращайте на лозунги, знамена, формулы. Можно и должно порвать с освободительным движением, но зачем же это делать открыто? Отрекайтесь от Белинского и Чернышевского, но называйте их "яркими светочами". Союз с реакцией необходим, но зачем же признаваться в этом? Делайте свое дело, но не говорите о нем[134].

"Я прошел молчанием очень многие наблюдения "Вех", с которыми мог бы вполне согласиться", — признавался Милюков. Я почувствовал, вспоминал в своей автобиографии "В двух веках" Гессен, бывший редактором кадетского органа "Речь", что Вехи намечают лозунги будущего. Но вместе с тем "нельзя было противодействовать нападкам на Вехи, ибо как бы ни ценить содержание сборника, появился он не во благовремении".

То, что у Милюковых и гессенов было на уме, у Струве и бердяевых "не во благовремении" оказалось на языке — лишь к этому частному моменту сводился весь идейный "раскол" в рядах защитников "народной свободы".

В. И. Ленин сразу же вскрыл действительный смысл и все лицемерие этой "полемики", показав, что "Вехи" выразили несомненную суть современного кадетизма, что партия кадетов есть партия "Вех". Понятие веховства, веховщнны бралось Лениным значительно шире, чем взгляды лишь семи авторов сборника. "Авторы "Вех", — писал Ленин, — выступают как настоящие идейные вожди целого общественного направления". Веховство — это идеология контрреволюционной либеральной буржуазии, "веховское настроение" — это дух "уныния, отреченства"[135]. Подобное настроение было заметно у либералов во времена первого демократического подъема в России (начало 60-х годов XIX в.) — достаточно вспомнить эволюцию Кавелина или Каткова. Такой дух проявлялся среди них и во времена второго демократического подъема (конец 70-х годов) — вспомним путь Суворина. "Катков — Суворин — "веховцы", — писал Ленин, — это все исторические этапы поворота русской либеральной буржуазии от демократии к защите реакции…"[136]

Ленинские оценки веховства отвергали в свое время кадетские публицисты. Их поныне оспаривают многие современные буржуазные историки, используя двуличье кадетской идеологии. Но ленинские оценки были неоднократно доказаны и подтверждены дальнейшим ходом классовой борьбы в России, деятельностью кадетов в то время, когда в их руки попала государственная власть.

Краткому периоду правления русских буржуазных партий (март — октябрь 1917) Ганс Кон уделяет в своих "Основах" сугубое внимание. Немедленно после своего создания, уверяет он, Временное правительство приступило к "насаждению полной свободы в стране". Пресловутые западные влияния наконец-то стали решающим фактором прогресса страны. "В те дни, — в восторге восклицает профессор, — растущее проникновение западных идей в Россию помогло рождению нового царства политической свободы и равенства, упразднению традиционного полицейского режима, рождению веры в способность рядового человека самостоятельно думать и решать судьбы страны". Но массы русского народа, продолжает он, заботились о "занесенных с Запада свободах не больше, чем Ленин". Их антизападническую настроенность, их косность использовали большевики. Они организовали "государственный переворот", отстранили "западников" — кадетов, эсеров, меньшевиков — от кормила государственного правления, вернули Россию на ее извечный "антизападный курс".

Но обратимся от ооновской "истории" к реальным историческим фактам. Профессор явно грешит против истины, уверяя, что во время "единодушной" февральской революции, ниспровергшей царизм, "ни одна рука не поднялась ему на помощь". Такие руки в России нашлись, это были руки вождей буржуазии, главарей кадетизма. Исторические документы, касающиеся этих провалившихся попыток спасти монархию, опубликованы давным-давно. Более того, сами вожди кадетской партии откровенно расписались в своем монархизме, признав, что сохранение дома Романовых было их единственной мыслью и главной заботой в бурные дни Февраля. Временное правительство одно, без монарха, явится "утлой ладьей, которая может потонуть в океане народных волнений", — писал вождь кадетизма П. Милюков.