Мистер Монк летит на Гавайи

Одежда и аксессуары для гольфа продавались в том же магазине мужской одежды, где Монк приобрел себе купальные принадлежности. Мне бы хотелось написать, что на этот раз все прошло гладко. Не хочу заставлять вас томиться, описывая мучительные детали, превратившие для меня в ад следующие два часа. Но, дабы вы представили перенесенное мной, кратко упомяну, что Монк выбирал ботинки для гольфа, подсчитывая количество швов на них, пока не нашел пару с четным количеством. А обуви мы просмотрели горы. И когда терпеливые продавцы практически оформили покупки, потребовалось еще пятнадцать минут для подписания квитанции о снятии средств с кредитной карты.

Желаете мою работу? Сомневаюсь. Как насчет того, чтобы взять Монка с собой в ваш следующий отпуск? Бьюсь об заклад, все ваше тело напряглось при мысли об этом. Теперь вы понимаете, как я себя чувствую.

Монк завершил покупки брюками цвета хаки и красной рубашкой с короткими рукавами в стиле поло. Он выглядел великолепно, о чем я не преминула ему заметить. Комплимент мог смутить его, поэтому я не рассыпалась красноречием. Но надеялась, что небольшое одобрение убедит его, что быть модным — мудро. Иногда мне хочется протянуть руку и расстегнуть воротник, потому что один его вид заставляет меня чувствовать, будто я задыхаюсь.

Мы проехали две или три мили до поля для гольфа Гранд Киауна Пойпу. И как только мы оказались на месте, я обрадовалась, что поехала с Монком. Очаровательный пейзаж. Поле безукоризненно выглядело на фоне свежего голубого неба, туманных горных вершин и живописного вида залива Пойпу с волнами, разбивающимися о зубчатый край черных скал внизу. Не знаю, как у людей получается сосредоточиться на гольфе при виде такой красоты.

Мы арендовали два набора клюшек и гольф-кар и встретились с Кеалоха у первой лунки. Как обычно, он был одет в безразмерную гавайку и шорты. Сумка с его собственным набором клюшек выглядела так, словно ее провезли через несколько континентов.

— Это я называю настоящей полицейской работой, — усмехнулся Кеалоха.

На разных расстояниях от лунки находились четыре стартовых площадки. Черная — для игроков чемпионата, красная — для женщин, белая — для игроков среднего уровня и золотая, как ее называли, «курортная площадка», для случайных игроков, ищущих простой и спокойной игры.

Мы все выстроились на белой площадке для первого удара и надели перчатки. Монк надел их на обе руки.

— Вы часто играете, лейтенант? — спросила я Кеалоха.

— Серфинг и гольф — главные увлечения на острове, — ответил тот. — Но это слишком дорогое хобби. Я разделяю этот набор клюшек с четырьмя другими бро.

— Вы раньше никогда не упоминали, — сказала я.

— А как насчет Вас? — спросил Кеалоха. — Играете?

— Играла в юности. Мой отец состоит во многих клубах страны, — поделилась я. — В возрасте я уже не играла, но в молодости была весьма неплоха.

— Весьма неплоха, — кивнул Кеалоха. — Какой у Вас гандикап?

— Восемнадцать.

— А Вы, детектив? — спросил Кеалоха у Монка.

— Это моя игра, — Монк протер свою клюшку антисептической салфеткой. — У меня нет гандикапа.

— Вам нужна только одна перчатка, — заметил Кеалоха. — Вы правша, поэтому нужна только на левой руке.

— Никто не носит перчатки на одной руке, — возразил Монк. — Разве что Майкл Джексон, но он очень странный.

Первая лунка была для четырех ударов. Около 380 ярдов зеленого поля окружались песчаными бункерами. Роскошные дома выстроились с одного края резко искривленного фервея[1], а с другого виднелись рощица и искусственное озеро.

Мы нанесли первые удары. Сначала я, потом Монк и за ним Кеалоха. Наши шары упали примерно в одном месте, где фервей изгибался в направлении к грину — участку с самой короткой травой непосредственно вокруг лунки.

Мы сели в гольф-кар, Кеалоха за рулем, Монк на переднем сидении, я сзади, и поехали по фервею.

— Я слышал от кливлендских полицейских сегодня утром, — начал Кеалоха, — что Лэнс на этот раз унаследует миллионы.

— На этот раз?

— Хелен Воган не первая старая перечница, на которой он женился и похоронил, — пояснил лейтенант. — Она третья. Еще были Элизабет Даль в Филадельфии, семидесяти шести лет, и Беатрис Вудман в Сиэтле, шестидесяти восьми лет.

Лесоруб, держащий фарфоровую куклу.

Вудман и Даль.

Очередные два образа Свифта попали в цель. Может, духи, пытающиеся поведать ему о Лэнсе, это Элизабет Даль и Беатрис Вудман?

Я взглянула на Монка и толкнула его, поскольку он не смотрел в мою сторону. Он по-прежнему игнорировал меня. Он читал мои мысли и не желал иметь дел с тайнами загробного мира. Либо Свифт очень хорошо покопался в прошлом Лэнса, либо реально получал информацию из потустороннего.

Я знала, какое объяснение даст Монк.

Но разве может повредить визит к Свифту и информация о переговорах с духами? Даже если он мошенник, то поможет сэкономить нам уйму времени на исследование, которое уже провел.

Но мне не хотелось говорить с Монком на щекотливую тему перед Кеалоха.

— Даль и Вудман были убиты? — спросил Монк.