Мистер Монстр

Мне многое хотелось сказать ему с момента нашей прошлой встречи: оскорбить, осадить, напугать. Но не получалось. Я никого не боялся: мог отбрить любого громилу в школе, бросал вызов агенту ФБР, не отступил перед демоном, но по какой-то причине пасовал перед Куртом. Что-то внутри меня ломалось при виде его. Почему?

— Так, он пьет, а я — нет? — спросил Курт. — Так-то ты относишься к бойфренду?

Лорен игриво шлепнула его по плечу, встала и отправилась за водой.

— И положи лед на сей раз.

Курт ухмыльнулся, глядя на меня.

— Твоя сестренка — чистая королева огня. Дай ей волю, запихнет стакан в микроволновку.

Лорен включила кран.

— Не воду, детка, содовую, — крикнул Курт в кухню.

— У меня нет. На выходные пойду в магазин закупаться.

— Ладно, — отозвался Курт и снова повернулся ко мне. — Вечно что-нибудь забывает. Женщины, что с них возьмешь, парень?

Вот в чем дело, вот что пугало меня. Он сам: его слова, позы, даже то, как он улыбался.

Он был вылитый отец.

Такое же общительное, шутливое поведение — при полном безразличии к людям. Отчужденность. Он настолько любил себя, что ни для кого больше не оставалось места: мы были аудиторией для его шуток, зеркалом, отражающим его поступки, но не друзьями и не семьей.

И если мы перестанем отражать его поступки и начнем делать что-то сами, возможно, Курт взорвется, как мой отец? Кричал ли он на Лорен? Бил ли ее?

— Ты так ничего и не сказал, — сообщил Курт, беря стакан у Лорен и поудобнее располагаясь на диване.

Лорен пристроилась под его рукой.

— Я как раз собирался уходить, — ответил я, вставая.

Я больше не мог оставаться рядом с ним. Постояв несколько мгновений, словно ожидая его разрешения, я заставил себя пройти на кухню.

— Вернись, — попросила Лорен, вскакивая. — Посиди еще немного.

— Не позволяй мне запугать себя, — добавил Курт.

Я поставил стакан на обеденный стол, потом передумал и отнес на кухонный. На столе осталось мокрое пятно, и я стер воду рукой.

— Мы могли бы кино посмотреть, — предложила Лорен. — У меня их не очень много, но есть… например, эта слащавая штука, «Озорная шайка» [7], отец прислал на Рождество.

Она рассмеялась, а Курт застонал:

— Бога ради, только не это.

— Все в порядке. Мне пора.

— Ну вот, ты напугала его своим фильмом, — заявил Курт, вальяжно развалившись на диване. — Слушай, Лорен, а ты не подашь пиццу?

— Пока, Лорен, — поспешно попрощался я.

— Пока, Джон, — отозвалась она более высоким, чем обычно, голосом. Она была взволнована. — Заходи еще.

Мистер Монстр молча пообещал, что вернется разобраться с Куртом как можно скорее.

Глава 9

Вечером, в последний день занятий, я стоял в ванной и держался за раковину, уставившись в зеркало. Другой мальчишка, вероятно, изучал бы себя, может, расчесывал волосы, или втирал в кожу средство от прыщей, или поправлял воротничок, чтобы лежал идеально. Ведь сегодня вечер моего свидания с Брук, и я должен подготовиться, но для меня это означало не то, что для других. Я не пытался выглядеть хорошо. Я пытался быть хорошим.

— Я не буду мучить животных, — сказал я, смотря не в список правил, а прямо себе в глаза. — Я не буду мучить людей. Если я начну думать о ком-то плохо, то прогоню эти мысли и скажу человеку что-нибудь приятное. Я не буду называть людей «это». Я не буду угрожать людям. Если кто-то будет угрожать мне, я уйду в сторону.

Я пристально изучал отражение в зеркале. Кто смотрел на меня оттуда? Он был похож на меня, говорил, как я, шевелился, когда шевелился я. Я качнулся вправо-влево, потом снова встал прямо — тот, кто глядел из зеркала, повторил мои движения. Это и пугало меня больше всего: больше, чем жертвы, чем демон, даже больше, чем темные мысли. Самое страшное, что темные мысли принадлежат мне самому. Что я не могу отделить себя от зла, потому что главное зло моей жизни живет у меня в голове.

Сколько я протяну так? Я пытался быть двумя людьми одновременно — убийцей в душе и нормальным человеком снаружи. Я выставлял себя хорошим, тихим парнем, который не создает проблем и не лезет на рожон, но теперь чудовище вырвалось на свободу, и я фактически использовал его — активно занимался поисками другого убийцы. Я изменил правилам. Я старался, чтобы во мне уживались Джон и мистер Монстр.

Неужели я обманывал себя, думая, что сумею разделить жизнь на две части? Смогу ли я быть двумя разными людьми — плохим и хорошим? Или мне суждено стать чем-то средним — добрым человеком, навечно запятнанным злом?

В горле похолодело, и меня вырвало в раковину. Я не имел права идти на свидание с Брук — это было опасно. К ней тянуло нас обоих, и меня, и мистера Монстра, оттого она становилась брешью в моей броне, связующим звеном между двумя моими сущностями. Все, что укрепляло эту связь, питало мистера Монстра. Я надеялся только, что и сам стану сильнее. Я начинал сражение, которое мог выиграть только один из нас.

Но будет Брук наградой победителю или полем боя?

— Привет, Джон!