Мистер Несовершенство

— Мари, из нас двоих странная подруга — это я. Откуда мне знать, о чем ты думаешь.

— Эй, ты же не сошлась… в смысле, это же не Томас был?

— Ты за все пять лет жизни с Томасом видела у меня хоть раз засос?

— Ну мало ли… Бурное воссоединение и тому подобное, но, милая, у него же эта Изабелла и ребенок… Прости.

Я прислушалась к себе. Удивительно, но вчерашней, разрушающей изнутри боли не улавливала. Не то чтобы совсем, но это больше напоминало нудеж, заглушенный изрядной дозой анальгетика, а не то разрывающее грудь в клочья чувство. Как если бы физический приятный дискомфорт в теле вытеснял пока страдания души. Надо же, приятный дискомфорт — придет же такое в голову!

— Мари, это был не Томас, а совершенно посторонний и незнакомый мужчина.

— Не знакомый со мной?

— Со мной, в принципе, тоже.

— То есть… это был случайный секс с незнакомцем, без всяких там долгих ухаживаний и обязательств? Прямо как в романах?

Я постаралась вспомнить конкретный роман с таким сюжетом, что мне особенно бы понравился. Но что-то ничего конкретного в голову не приходило, кроме разве что того, что в книжках из таких вот эротичных приключений потом вырастали полноценные отношения. Свадьба, дети и все такое. Закон жанра, не имеющий ничего общего с реальностью.

— Ну-у-у… да. Собственно, так и было, если не считать ухаживаниями то, что он подобрал меня ночью на улице, мокрую, продрогшую, заблудившуюся в жутком криминальном районе, куда меня сдуру занесло, отнес к себе, согрел и напоил.

— Чаем?

— Принюхайся, от меня пахнет «Гиокуро»? (Сорт дорогого японского зеленого чая — прим. Авторов)

— Божечки, вот мерзавец! Тебе же пить только вприглядку можно!

Я и так-то относилась к несуразным созданиям, которым хватало «пробку понюхать», чтобы захмелеть. Да и Томас был противником любого алкоголя, и как-то ни до встречи с ним, ни после разрыва моя карьера опытной в веселящих напитках женщины так и не сложилась.

— Давай не будем обзываться, Мари. В меня насильно никто не заливал и даже не уговаривал. Похоже, именно ударная доза жидкой храбрости и душевной анестезии мне вчера была ох как нужна. — Я попыталась закрыть перед ней дверь в ванную, но не тут-то было. Мари вцепилась в нее намертво, и, смирившись, я стала снимать одежду, одолженную у Мангуста, и аккуратно ее складывать, собираясь выстирать и обязательно вернуть, как и написала в записке утром, уходя из его комнаты. Мое платье так и осталось валяться сырой кучей у его кровати, чулки с трусиками пропали, так что ушла я на цыпочках и с одними туфлями в руках.

— Жидкой храбрости? Алеена, этот твой любитель подбирать на улице мокрых потеряшек настолько ужасным был?

— Вовсе нет, — возмутилась я, открывая кран.

Я вспомнила лицо Мангуста: его прямые брови, нос, с легкой, очевидно, ломаной горбинкой, темные глаза, для определения которых первым приходило на ум «жгучие». Скулы и линию челюсти, такие острые, что еще бы чуть — и я бы вся ими изрезалась, рот, крупноватый, очень мужской, не тонкогубый, но и не изнеженно пухлый, и его тату… Да уж, никогда не думала, что роспись по телу сможет оказать на меня такое завораживающее и возбуждающее действие. Настолько сильное, что я очутилась под ним на спине и получила определенно ошеломительный опыт в том, что для сногсшибательного чувственного удовольствия совсем не нужно испытывать к партнеру глубоких чувств или хотя бы достаточно узнать его для возникновения стойкой симпатии. Нет, естественно, я не планирую углублять эти знания и проверять их новыми экстравагантными знакомствами на одну ночь, но вот самого Мангуста не отказалась бы увидеть еще. Пусть этот мрачный и абсолютно неприветливый парень… Саваж, что помог вызвать такси, счел необходимым сообщить мне, что Мангуст «не вспомнит тебя даже, потому как ему плевать, какую сучку драть, были бы все дырки в наличии, так что губу закатай и не вздумай сюда таскаться еще — ты воняешь неприятностями».

Что за странная грубая манера звать всех женщин этим словом? Неужели есть те, кого это вполне устраивает? То есть я понимаю, что у них свой сленг, да и явно никто фильтровать речь и подбирать пристойные выражения не утруждался, но все равно. Мат сам по себе меня не шокировал, я не ханжа, более того, когда Мангуст шептал и рычал мне «бл*дь, что же ты такая тугая, ох*ительней ничего не чувствовал» или приказывал кончить на его… орган, меня накрыло такой потрясающей, обжигающей каждый нерв волной, что перестала осознавать, что происходит и что творю сама. И это было… восхитительно. Я тоже ничего оху… ой… прекрасней не чувствовала за свою жизнь в физическом плане.

— Вовсе нет? — почти взвизгнула Мари, вырывая меня из… хм… эротических грез. — И это все, что я получу после целой бессонной ночи беспокойства за тебя и сообщения, что моя лучшая подруга только что переспала с первым встречным, не удосужившись у него имени спросить? Откуда я тогда узнаю, что случайный секс с незнакомцем хорош?