Мистер Рипли под землей

Во франкфуртском аэропорту ему пришлось прождать целый час, прежде чем он смог пересесть на четырехмоторный австрийский авиалайнер с восхитительной надписью на фюзеляже: “Иоганн Штраус”. В Зальцбурге Том почувствовал себя в большей безопасности. Он доехал автобусом до Мирабельплатц и позвонил оттуда в отель “Гольденер Хирш”, где хотел остановиться: это был лучший отель в городе, и свободных мест там могло не быть. Но у них нашелся номер с ванной. Том заказал его на свое имя. До отеля было недалеко, и он решил пройтись пешком. Он уже дважды бывал в Зальцбурге, один раз вместе с Элоизой. На улицах время от времени попадались люди, одетые полностью по-тирольски: тирольские шляпы, кожаные штаны, гольфы до колен и охотничьи ножи. Он миновал несколько старых отелей, которые помнил по прежним поездкам. Перед входом было вывешено ресторанное меню: полный обед, включая венский шницель, за двадцать пять с половиной шиллингов.

Том дошел до главного городского моста через реку Зальцах. Кажется, он назывался Штаатсбрюкке. Неподалеку виднелись еще два моста. Том перешел на другой берег по главному. По пути он всюду высматривал худую и, возможно, сутулую фигуру Бернарда. Серые воды Зальцаха, быстро протекая под мостом, пенились, натыкаясь на довольно большие камни по обоим зеленым берегам. Было уже больше шести часов, сгущались сумерки. В старой части города, к которой он приближался, тут и там поодиночке зажигались огоньки. Стартовав снизу, они забирались все выше и выше на холмы Фесте Хоэнзальцбург и Мёнхсберг и образовывали целые созвездия. Том свернул на узкую улочку, ведущую к Гетрайдегассе.

Из доставшегося Тому номера открывался вид на площадь Зигмундсплатц. Справа был фонтан “Лошадиная ванна” с нависавшим над ним маленьким утесом, а прямо против окна – нарядно украшенный источник. По утрам тут торговали овощами и фруктами с ручных тележек, вспомнил Том. Отдышавшись с дороги, он открыл чемодан и побродил в одних носках по идеально натертому сосновому полу. В мебельной обивке преобладала австрийская зелень, стены же были белые. Окна с двойными рамами прятались в глубоких проемах. Ах, Австрия! Теперь надо спуститься и выпить двойного кофе у “Томазелли”. Кафе находилось в двух шагах, там всегда толпился народ, и был шанс встретить Бернарда.

Однако кофе в этот час не подавали, и Том заказал вместо этого сливовицу. Бернарда в зале не было. На вращающихся подставках висели газеты на нескольких языках. Том полистал лондонский “Таймс” и парижскую “Геральд Трибюн”. Он не нашел в них ничего ни о Бернарде (впрочем, в “Геральд Трибюн” о нем ничего и не могло быть), ни о Томасе Мёрчисоне или путешествии его жены по Англии и Франции. Это было хорошо.

Покинув кафе, Том опять перешел речку по Штаатсбрюкке и направился по главной из ведущих от моста улиц, Линцергассе. Был уже десятый час. Если Бернард в Зальцбурге, подумал Том, то он наверняка остановился в какой-нибудь гостинице с умеренными ценами на этом берегу реки. Скорее всего, он здесь уже дня два или три. Том осмотрел витрины с охотничьими ножами, соковыжималками и электробритвами, а также те, где красовались тирольские костюмы – белые рубашки с кружевными гофрированными воротниками и манжетами, широкие юбки в сборку. Все магазины были закрыты на ночь. Том заглянул и в более узкие улицы – собственно, их и улицами-то нельзя было назвать, – так, неосвещенные закоулки с рядами запертых дверей по обеим сторонам. К десяти часам Том проголодался и зашел в ресторан чуть правее и выше Линцергассе. После этого он другим путем вернулся в кафе “Томазелли”, намереваясь посидеть тут с часок. Дом, в котором родился Моцарт, находился тоже на Гетрайдегассе, где был его отель. Возможно, Бернард, если он вообще в Зальцбурге, часто навещает этот район. Том отпустил себе на поиски двадцать четыре часа.

В “Томазелли” ему не повезло. Посетители были, похоже, исключительно местными – зальцбургские семейства, поедавшие торт огромными кусками и запивавшие его кофе со сливками или розовым малиновым соком. Газеты Тому наскучили, он был раздражен, так как ему не терпелось найти Бернарда, а это никак не удавалось, и сердит, потому что устал. Он вернулся в отель.

Утром, в половине десятого, Том был уже на правом берегу, в более современной половине Зальцбурга. Он стал ходить по городу зигзагами, останавливаясь время от времени, чтобы поглазеть на витрины. Затем он направился обратно с намерением зайти в Музей Моцарта возле отеля. По Драйфальтихкайт и Линцергассе он спустился к реке и, ступив на Штаатсбрюкке, увидел Бернарда, собиравшегося сойти с моста на другой стороне улицы.