Мистер Смерть и чокнутая ведьма

— В отель?! — вскинулся енот.

— В отель. Не могу я… Мне нужно побыть одной.

Енька печально побрел к своему хозяину, а я завела мотор.

Добравшись до места, я помогла батюшке дойти до его домика. Ему тяжело пришлось, а я чувствовала себя виноватой в том, что привезла его в тот кошмар.

— Простите меня, — повинилась я. — Я правда не знала, что будет такое… И спасибо вам, что не прогнали меня сразу, выслушали и поехали с нами.

В ответ я не услышала ни слова упрека. Отец Алексей перекрестил меня на прощание и ушел в дом. А мы с Беллой отправились в мою квартиру.

Едва переступив порог, я крикнула:

— Вася! Готовь тесто!

— Какое? — выглянул из комнаты домовой с веничком для сметания пыли в руках.

— Для пельменей. И фарш.

— Много? — насторожился он.

— Много!

— У-у-у, — протянул Вася, покосившись на белочку-летягу, тихо сидевшую у меня на плече. — Это кто ж тебя так довел, Арин?

Вопрос был из разряда риторических, ответа домовой дух не ждал, поспешил на кухню.

Уже стемнело, но заметила я это, лишь когда вздрогнула от того, что кто-то положил мне на плечо руку. Резко вскинувшись, я оглянулась.

Посреди кухни топтались Пашка и Лёлик, за их спинами виднелась седая макушка Владимира Вольфганговича. Кто-то был еще в коридоре, но крупные мужчины загораживали обзор. В этот момент, вероятно, Вася выключил музыку, и повисла тишина. Я снова вздрогнула от такого резкого перепада звукового фона, так как несколько часов мою квартиру заполняла грустная органная музыка. Люблю классику. Вообще музыку люблю.

— Ого! — присвистнул Павел, оглядывая помещение, и убрал руку с моего плеча. — Арин, неужели все так плохо?

— Стрельцова, депрессировать изволишь? — протиснулся в кухню мой любимый шеф. — О-о! Парни, нас сейчас покормят.

— Арин, — вкрадчиво позвал рыжий Лёлик, — а ты давно лепишь?

Ответила не я, а вернувшийся домовой:

— Давно. Уже вся морозилка забита, а она всё лепит и лепит.

— Успокаивает, — вяло пожала я плечами, посмотрев на шеренги подносов, на которых ровными рядочками лежали пельмешки.

— Значит, на всех хватит, — усмехнулся мой начальник, отодвинул стул с другой стороны стола и устало на него опустился. — Вась, будь другом… Мы сейчас сдохнем от голода, если ты нас не спасешь. С утра на ногах, не то что поесть, воды глотнуть и то некогда было.

— Ариш, а ты что, правда всё это время лепила? — как обычно, решил взять на себя роль шута Лёлик. — Ты кого собираешься кормить таким количеством пельменей?

Я снова пожала плечами. Кого-кого? Да никого. Меня просто сам процесс успокаивает. Кто-то вяжет, кто-то вышивает крестиком или собирает пазлы. А я вот пельмени леплю, когда на душе плохо и нет сил ни на что в этой жизни.

— Вы лучше скажите, ироды бессердечные, чем так допекли Арину? — бурчал Вася, выставляя на плиту огромную кастрюлю с водой. — Она ж как зашла в квартиру, так и не разговаривает. Музыку эту свою мрачнючую включила и зыркает на тесто, словно на врага народа. Катает его и лепит, катает и лепит… Слова даже не сказала, кроме как «Вася, готовь тесто».

В этот момент меня кто-то обнял за ногу. Я опустила взгляд и увидела грустного Еньку. Приехали, значит…

— Ари-и-ин… — заканючил енот. — Не выгоняй нас, а? Нам плохо без тебя.

— Совсем плохо? — протянула я к нему руки, по локоть испачканные в муке, и отодвинулась от стола, чтобы шерсть зверька случайно не попала в тесто и фарш.

— Совсем. Можно мы у тебя поживем? Пожалуйста-а-а! Я тебе массаж сделаю. И шарфик постираю. И… и носовой платок тоже постираю.

Мои коллеги отмалчивались и притворялись, что их тут нет, гипнотизируя кастрюлю с закипающей водой. Даже шебутной и не слишком-то тактичный Лёлик сейчас старательно делал вид, будто ничего не слышит. А я повернулась к коридору. Там с непроницаемым лицом переминался со своим саквояжем в руках некромант.

— Ень, у меня нет носового платка для стирки, я бумажные использую. Ты ведь знаешь, — поглаживая енота по спинке, проговорила я.

И в этот момент Мортем вынул из кармана белоснежный отглаженный носовой платок, шагнул и аккуратно стер у меня со лба и с правой щеки муку. После чего вложил испачканный платочек мне в свободную руку, которая тоже, кстати, была в муке.

— Теперь есть! — заглянул мне в глаза Евграфий. — Я постираю, да?

— Оставайтесь, — вздохнула я. — Не хулиганить, за собой убирать, не шуметь. Теодор, отдаю тебе во временное пользование диван в гостиной. Енька, из вас двоих ты за старшего.

Енот погладил меня по щеке маленькой когтистой лапкой, аккуратно вытащил из моих пальцев вожделенный носовой платочек и убежал в ванную, стирать.

— Арина, прости, — глухо проговорил некромант. — Я не подумал, что в том месте может быть такое. Даже не предполагал и… Если ты откажешься мне помогать в дальнейшем, я всё пойму и договорюсь, чтобы мне выделили другого сопровождающего.

— Мистер Смерть, а ты пельмени любишь? — задала я ему вопрос. Он непонимающе нахмурился, и я пояснила: — Когда я начинаю хандрить, то леплю их в большом количестве. А при такой нервной работе, чувствую, питаться тебе придется именно этим блюдом.