Мистер Трикстер (СИ)

- Жалеешь? – Габриэль даже не посмотрел на него, просто вытянулся на кровати, доставая руками до стены. Он не звучал раздраженно или расстроенно, просто уточнял, как будто он привык к этому. Сколько раз на самом деле Габриэль пытался завести отношения с кем-нибудь, сколько раз они разрушались, если он до сих пор один? Были те, кто попросту не представлял, зачем нужен рядом кто-то еще, были такие, как Дин – не в состоянии остановиться на ком-то одном и, предпочитая всякой психологической мути хороший секс, а был Габриэль. Гораздо нормальнее, чем большинство окружающих, правильнее в том, что должно происходить в мире… Когда правильность стала ненормальностью? Кем тогда мог считать себя Сэм: нормальным или нет?

- Я… - он попробовал отстраненно подумать обо всем том, что он успел узнать за эту неделю. Услышать жизнь другого человека с какими-то необычными деталями, узнать, что может сделать музыка как для него, впервые посмотреть фильм от начала до конца, слушая комментарии, иногда до того смешные, что, вероятно, составили впечатление за весь фильм, и побеги на кухню в три часа ночи мимо комнаты комендантши в попытках найти хоть что-нибудь съестное, потому что фильм оказался слишком длинным и слишком интересным, забыть, что такое давящая тишина и пустая комната, учить в перерывах между требованиями развеселить, и учить… учить лучше. Как будто бы на фоне, пробегая глазами и успевая запоминать прежде, чем на экране снова появится взятый в прокат у соседей фильм, прежде, чем можно будет предсказывать сюжет и угадывать финал по первому кадру. Это разговоры, которые оказываются как будто обо всем, это сами собой рождающиеся шутки, которые достаточно вспомнить где-нибудь на занятии, послать смской и знать, какой ответ они вызовут. Знать, что больше никто этого не поймет. Жалел ли он об этом? – Нет, - и Сэм извиняюще улыбнулся, ложась обратно и рукой обнимая подушку. – Я просто еще не могу привыкнуть к этому, наверное.

- То, что в этом видит он, отличается от того, как это воспринимаешь ты, - как будто догадавшись, о чем он думает, Габриэль поддержал его. – Как только это совпадет, ссора исчезнет сама собой. Большинство ссор могли бы растаять, если бы люди выслушали друг друга и попытались понять. Не побояться услышать то, что им хотят сказать, - и он говорил не только о Сэме и Дине, но и о ком-то своем, так задумчив был его взгляд. – Для этого нужно время, Сэм.

- Я знаю, - Сэм посмотрел на него, понимая, насколько хорошо успел за неделю узнать его настоящего, пусть прошлое все еще не было рассказано ему больше необходимого. Он мог вспомнить любое выражение Габриэля, будь то гнев, раздражение, радость или удивление, угадать, даже если он не хочет его показывать. Было что-то неестественное в том, насколько наблюдательным он был по отношению к Габриэлю. Стал различать то, что утром Габриэль наматывал на шею и руки, хотя так до сих пор и не смог выяснить зачем. Однажды, когда он напрямую спросил, почему у него столько же украшений, сколько у девушки, Габриэль молча натянул ему на шею такой же, как у него, шнурок, но с пятью деревянными квадратными бусинами, зафиксированные двумя узлами по бокам по центру шеи, завязав слишком быстро незнакомым Сэму узлом. Сэму так и не удалось его снять, хотя он не очень-то старался. Дин довольствовался словом «подарок», заметив, что это, пожалуй, слишком по-девчачьи. – Я просто не хотел больше скрывать.

- Мне стоит спрашивать сейчас? – уточнил Габриэль, натягивая одеяло до пояса. – Надо будет окно открыть потом.

- Нет, - был уверен в этом Сэм. Он совершенно точно не представлял, что происходило, особенно не понимал, кем он мог бы назвать Габриэля для себя. И все же он отвоевал часть одеяла себе, не замечая, что ему жарко. Нашел под одеялом руку Габриэля и неуверенно накрыл ее своей, боясь посмотреть на Габриэля и увидеть то самое выражение лица, которое так выводит Дина – выражение всезнания. Но вместо этого Габриэль сжал его руку в ответ и повернулся к нему спиной, утянув руку и всего Сэма за собой. Сонное тепло, исходящее от обнаженного плеча Габриэля, заставило его сперва подумать лениво о том, как бы выглядел Габриэль без крыльев на спине, огромного цветастого рисунка, не позволявшего понять, насколько в действительности он меньше самого Сэма, а там и незаметно для себя провалиться в сон.

***

- Блин, Сэм, я не против проспать все на свете, но тебе вроде как нельзя, - сонное бормотание ворвалось в его сон незнакомым сперва голосом. Но Сэму было слишком тепло и хорошо в этом невесомом одеяле, очевидно, изначально не казенном одеяле, в редкой тишине, когда общежитие не сходит с ума матами, криками и стуками в стены, слишком удобно и почти приятно.