Мистер Вечный Канун. Город Полуночи

— Новый огонь горит, — торжественно произнесла Скарлетт Тэтч. — Чистый огонь горит. Живой огонь горит. Я умертвила весь огонь кругом, чтобы дать жизнь новому огню. Огню, который осветит порог. Огню, который светит как для вчерашнего года, так и для завтрашнего. Огонь Дня Между Двух Лет горит!

Присутствующие вскинули руки и начали по одному швырять что-то в огонь, отчего в воздух всякий раз поднимались снопы бронзовых искр. Кто-то бросал кости, должно быть те, которые гости сохранили после трапезы. Другие швыряли клочки шерсти и зубы. Виктор понял, что это некое жертвоприношение, и ему тут же захотелось каким-нибудь образом принести в жертву весь этот безумный ковен и оказаться в уютном купе поспешно удаляющегося отсюда поезда.

На ноги поднялось несколько человек, среди них: сама Скарлетт Тэтч, Джелия Хоуп, мистер Грин, мистер Греггсон, а также мама и Кристина.

Первой заговорила беловолосая ведьма Джелия Хоуп:

— Я, Дева ковена Тэтч, свидетельствую в пользу посвящаемой Кристины Кэндл, — и на ее мертвенно-бледном лице застыла гримаса ненависти. Эти слова явно расходились с мыслями. — И нарекаю наследницу рода Кэндл своей сестрой.

Виктор поглядел на Кристину и обомлел: ее глаза были завязаны полосой белой ткани, а сведенные вместе запястья оплетены терновыми ветвями, которые ранили тонкую кожу кривыми шипами. От каждой капли крови прямо на глазах на терновнике распускалась багровая роза.

Заговорил мистер Грин. Коротышка дрожал всем телом и выглядел напуганным.

— Я, Казначей ковена Тэтч, свидетельствую в пользу посвящаемой Кристины Кэндл. Пусть боль раскроет ей глаза, и не усомнится она с этого дня никогда, что есть подлинное сокровище.

Мистер Грин швырнул в Кристину несколько серебряных монеток. Каждая из них впилась в обнаженные плечи девушки и начала с шипением прожигать кожу, вплавляясь в нее. Кристина сжала зубы, но не позволила себе даже поморщиться.

Виктор бросил короткий взгляд на маму: та стояла, горделиво вскинув подбородок. Казалось, она переживала сейчас лучший момент своей жизни.

Тем временем слово взял мистер Греггсон:

— Я, Глашатай ковена Тэтч, — при этом он покинул свое место и подошел к девушке, — свидетельствую в пользу посвящаемой Кристины Кэндл. Я сниму мерку с ведьмы.

Жена и дочери Греггсона, не мигая, следили за каждым его движением. Глашатай вытащил из кармана простую пеньковую веревку и размахнулся. Удар пришелся по лицу, и Кристина дернулась так, будто ее стегнули хлыстом. Подойдя к девушке в упор, Греггсон веревкой измерил ее рост, обхват талии, шеи и лодыжек, после чего завязал на веревке три узла. Виктор понял, что это и была мерка. Повязав веревку вокруг пояса Кристины, Греггсон вернулся на свое место.

Следующей заговорила мама, и Виктор вдруг почувствовал, будто он проглотил тяжелые острые крючья, которые принялись двигаться, резать и тянуть желудок в разные стороны. От слов матери его едва не стошнило.

— Я — кровавый исток Кристины Кэндл, — сказала мама торжественным тоном. — Я — ветвь, отрывающая почку. Я — врата, исторгшие Кристину Кэндл. Отдаю ее, и пусть станет она равна мне, пусть станет сестрой мне!

— Кристина Кэндл! — воскликнула Скарлетт Тэтч. — Ты готова снять с себя кожу дочери и надеть кожу сестры?

«Она и так сестра, — негодующе подумал Виктор. — Моя сестра!» Но Кристина считала по-другому.

— Я, Кристина Кэндл, — негромко проговорила девушка, — была рождена для того, чтобы стать не дочерью, а сестрой. И я, будто змей, сбрасываю кожу вчерашнего дня и надеваю кожу Дня, Что Грядет.

Скарлетт закрыла глаза и кивнула три раза:

— Я, Скарлетт Тэтч, Верховная ведьма ковена Тэтч, свидетельствую в пользу посвящаемой Кристины Кэндл.

Больше на Кристине не было ни повязки, ни терновых пут.

В тот миг, как последний отзвук голоса Скарлетт растворился, из медленно сплетающихся языков костра к посвящаемой потянулись черные дымные спирали. Они проникли в ноздри Кристины, и ее глаза раскрылись так широко, что казалось, вот-вот вырвутся из орбит. Радужки стали такими яркими, будто кто-то зажег в голове девушки лампу. А еще они изменили свой цвет на пугающий пурпурный.

Виктор понял, что теперь Кристина — совершенно другой человек, и если отныне эта молодая красивая девушка кому-то и является сестрой, то только не ему.

— Кристина из ветви Кэндл ковена Тэтч! — громогласно провозгласила Скарлетт. — Добро пожаловать, сестра!

— Добро пожаловать, сестра! — хором повторил ковен.

Верховная ведьма продолжала:

— Ковен Тэтч! Сегодня мы собрались здесь также для того, чтобы стать свидетелями события, которое случалось в последний раз более века назад. Казначей!

Опасливо косясь на Мегану Кэндл, мистер Грин подошел к Верховной и услужливо поклонился. В его руках материализовалась старинная шкатулка.

Скарлетт открыла крышку и двумя пальцами извлекла оттуда вьющуюся и светящуюся серебряную нить. Мадам Тэтч подбросила ее в воздух — и та ожила. Нить задвигалась и начала вырисовывать в воздухе над столом спирали и кольца.