Мистер Вечный Канун. Уэлихолн

Жестокая насмешка судьбы… Мисс Мэри снимала крохотный чердачок прямо над лавкой кондитера и была вынуждена обретаться среди соблазнительных запахов свежеиспеченных пирожных и тортов. При этом у нее не было денег даже на самую крошечную конфетку. Каждый день она шла через лавку к себе мимо всех этих заварных, бисквитных, песочных и воздушных произведений сладкого искусства. Каждую ночь она засыпала и каждое утро просыпалась в одном шаге от готовящихся эклеров и трюфелей. Поначалу, как только мисс Мэри здесь поселилась, она полагала, что справится, но с каждым днем выдерживать подобное было все труднее. И дело не только в сладком, которое окружало ее со всех сторон и которое она так любила.

Мисс Мэри набрала в легкие побольше воздуха, как перед опасным прыжком, и, повернув изогнутую бронзовую ручку, открыла дверь. Зазвенел колокольчик…

Как она и предполагала, в лавке было едва ли не полгорода. Кто-то, дожидаясь своей очереди, читал вечернюю газету, кто-то с кем-то болтал, обсуждая последние новости и сплетни, маленькие дети дергали своих мам за руку или полу пальто, тыкали во все стороны пальцами, уверяя, что хотят и то, и то, и побольше во-он того, и все это сразу.

Очки мисс Мэри тут же запотели. Вся лавка была затянута паром, поднимающимся от свежих, еще горячих пирожных — сегодня был день кувшинок с заварным кремом.

За прилавком в пару еле-еле проглядывали очертания огромной фигуры в белом полотняном колпаке. Мистер Тэммин, хозяин лавки, лично обслуживал покупателей, а его жена, миссис Тэммин, пекла — вот такое семейное дело.

Мистер Тэммин совсем не походил на дружелюбных и веселых толстяков — злобы в нем было едва ли не больше, чем жира. Мисс Мэри часто задумывалась: «И как такой человек может продавать сладости? Да от его черствости все здешние пирожные должны прямо из печи выходить уже трехдневной давности!» Ну а в том, чтобы поиздеваться над своей постоялицей, злобный кондитер Тэммин находил для себя особенное удовольствие. А мисс Мэри нехотя еще и повод ему давала: уже на три дня она задерживала плату за свою комнатушку.

Вот поэтому, лишь стоило ей оказаться в «Сладких чарах», она, не глядя по сторонам и надеясь, что из-за толпящихся покупателей ее не заметят, поспешила к дальнему концу лавки, где к стене пристроилась лестница, ведущая на этажи.

— Не так быстро! — раздалось из-за главного прилавка. — Не поднимаем сквозняки!

«Черт! — подумала мисс Мэри. — Он все же увидел. Нужно было не торопиться, а пригнуться и попытаться пробраться за спинами покупателей!»

Мисс Мэри было чего опасаться. Ладно еще к ругани и крикам, даже к оскорблениям она давно привыкла, но не при таком количестве народа! Нет, подобного унижения она бы просто не пережила. А мистеру Тэммину только того и надо было. Как он самодовольно уставился на нее, будто бы позабыв о покупателях! Нет, конечно же, он помнит о них — еще как помнит! Было очевидно: он предвкушает великолепную забаву — и чем зрителей больше, тем лучше.

— Простите! — робко проговорила мисс Мэри, опустив голову.

— Гм. «Простите», ну надо же.

«Только не сейчас!» — с тревогой подумала школьная учительница. Больше всего она боялась, что вот-вот начнется традиционный длинный-предлинный поучительно-нравоучительный и совершенно оскорбительный монолог, в котором хозяин обвинит ее в непорядочности, как-нибудь обзовет, начнет угрожать, что вышвырнет с чердака и поселит на ее место какого-нибудь женушкиного кота, который уж поблагонадежней «этой Мэри» будет.

— Мэри! — грубый окрик был сильнее любой оплеухи.

Мисс Мэри застыла у подножия лестницы и с видом нашкодившей девочки медленно обернулась, ожидая криков или порки.

Разговоры в лавке тут же смолкли. Все головы повернулись к ней.

Мистер Тэммин несколько раз взмахнул тряпкой, которой до того вытирал прилавок, разгоняя пар перед собой. Тут же во всей красе открылось его отталкивающее лицо — на самом деле это было небольшое круглое личико в обрамлении оплывающего жира.

— Я так понимаю, платы за комнату мне ждать не стоит, — говоря это, кондитер не замечал, как с каждым словом колышется его свисающая на грудь шея, которая походила если не на второй фартук, то на нелепо повязанную салфетку точно. — Даже гоблин какой-нибудь, из-под пня вылезший, был бы благодарнее.

— Простите, — едва слышно повторила мисс Мэри, мечтая, чтобы под ее ногами открылся люк погреба и она туда провалилась — подальше от этих лиц, подальше от любопытных, жаждущих забавы глаз.

— Что? — пророкотал кондитер; его мелкие глазки сузились.

— Я сказала: простите!

Звякнул колокольчик входной двери — та тут же приоткрылась, а спустя пару секунд закрылась вновь, впустив в лавку еще кого-то. Мисс Мэри не увидела, кто это был, и с тоской подумала, что зрители лишь прибывают…

— Нет, так легко ты не отделаешься! — хохотнул тем временем мистер Тэммин. — Скажи-ка мне, Мэри, как у гоблинов с памятью? Как с чувством времени?

Вопрос был неожиданным, и в нем явно ощущался подвох, но мисс Мэри все равно не знала на него ответа.

— Не имею понятия!