Мистер Вечный Канун. Уэлихолн

— А Бобби говорит, что ты часто рассказываешь им про гоблинов. — Мистер Тэммин имел в виду своего племянника, который учился в ее классе. — Как будто нам и так не хватает различной нелюди вроде ирландцев, шотландцев и французишек! Вот я и решил, что ты знаешь о гоблинах все-все-все! Но раз не знаешь, я уж, так и быть, просвещу тебя. У гоблинов, Мэри, с памятью и чувством времени все просто отлично.

— Ну, вам виднее, — чуть слышно проговорила мисс Мэри.

— Что-что?! — мистер Тэммин в гневе упер кулаки в прилавок. Поварской колпак на голове кондитера заколыхался, как студень.

— Ничего…

— Так вот, Мэри, радость моя, — щель, затерянная где-то в середине лица кондитера, которую он сам называл ртом, искривилась, как трещинка в тесте, — самый распоследний гоблин помнил бы, что конец месяца подразумевает оплату за съемный чердак. — Хозяин лавки тут же на полтона ниже пояснил посетителям: — Это я про память и чувство времени, если что…

— Я очень виновата, мистер Тэммин.

— Конечно, ты виновата, — заявил кондитер. — И если бы мой племянник Бобби не учился в твоем классе, я бы давно вышвырнул тебя с чердака и поселил там кузенов из Челмсфорда. Они, по крайней мере, не забывали бы вовремя приносить плату. Кое-кто, в отличие от кое-кого, прекрасно знает, что такое благодарность.

— Вы бы брали плату со своих кузенов? — удивилась мисс Мэри.

— Почему бы и нет? — расхохотался было мистер Тэммин, но тут же нахмурился. — Или ты пытаешься намекнуть мне тут, что мои кузены чем-то хуже других?

— О, нет-нет! — поспешно сказала школьная учительница. — Я бы не посмела.

— Еще бы, — самодовольно хмыкнул мистер Тэммин.

Мисс Мэри кивнула и повернулась к лестнице. Не успела она поставить ногу на первую ступеньку, как хозяин лавки свирепо рявкнул:

— И куда это мы собрались?!

— Ну, я думала…

— Что ты думала? — издевательски протянул кондитер. — Что раз ты знаешь, в каком году шарлатаны поделили Эссекс на четырнадцать частей, то теперь можешь расхаживать здесь, где тебе захочется?

— Но я же здесь живу…

— Хе-хе, — ухмыльнулся мистер Тэммин. — Это тебе так кажется. Когда я увижу мою плату?

— Очень скоро… Нам только выдадут в школе жалованье, и я…

— Очень хорошо, — недобро прищурился хозяин лавки. — А пока нет денег, будешь платить вежливостью.

— Простите? — не поняла мисс Мэри.

— Хорошее начало, — хохотнул мистер Тэммин. — Ты должна спросить, можно ли тебе идти? И спросить вежливо. Попросить, так сказать, дозволения.

Это было просто невероятно… нет, невозможно унизительно! До подобной мерзости хозяин лавки никогда прежде не опускался. Должно быть, он заранее все придумал: еще бы, такой-то спектакль… Она, взрослая женщина, которая преподает, возможно, и детям присутствующих здесь людей, будет расшаркиваться перед этим отвратительным человеком, чтобы доставить ему удовольствие! А они, эти закутанные в теплые пальто люди, с довольными выражениями на лицах поспешат домой, чтобы рассказать своим чадам, как была унижена их учительница, эта мисс Мэри.

Мисс Мэри захотелось умереть.

«Скоро я буду дома, — думала она. — Скоро я буду дома. Скоро я сниму наконец с себя этот дурацкий наряд и снова надену свой обычный… скоро…»

— Вы разрешите мне идти? — прошептала она одними губами.

Мистер Тэммин приставил огромную красную ладонь к уху, требуя повторить.

— Вы разрешите мне идти? — спросила мисс Мэри уже громче.

В ее голосе вдруг прозвучал некий вызов. Поза школьной учительницы немного изменилась, как будто она неожиданно что-то решила.

Нет! Она не станет поддерживать его мерзкую игру и не будет стоять здесь, как побитая собака, она распрямит плечи и вскинет подбородок! Так всегда ходила ее мать — со вскинутым подбородком! Никто и никогда не смел сказать ее матери чего-то хоть немного непочтительного, или замешкаться и не уступить дорогу, или вовремя не поприветствовать. Стоило матери вот так же, как и Мэри сейчас, поглядеть на кого-то, как бедолага уже и вовсе жалел, что тем утром вышел за порог собственного дома. У мамы был очень тяжелый взгляд, который мог припечатать человека, будто судейским молотком. Люди же называли это несколько по-другому. «Дурной глаз», если точнее.

— Да, ты можешь, — сказал хозяин лавки с таким опустошенным видом, словно мгновенно забыл, в чем, собственно, заключалась соль всей шутки.

— Мистер Тэммин, — сказала напоследок мисс Мэри. — Раз уж мы говорим, то…

— Что еще? — проворчал кондитер, злясь оттого, что ему почему-то ни с того ни с сего перестало быть смешно. Он вдруг почувствовал себя так, будто заболел или вспомнил о каком-то незавершенном деле.

— Я бы хотела попросить. Вы не могли бы выдать мне ключ от чердака? Дверь совсем не запирается, и я опасаюсь, как бы…