Мистерии доктора Гора и другое…

Заметим, что на этот пост он был избран путем всенародного и открытого голосования, причем, единогласно и многократно он избирался и в дальнейшем — за чем следили самые верные и самые преданные соратники Загондона Первого, пользующиеся его полным доверием, для чего и получившие от президента лично необходимые полномочия. Но даже и теперь гондонцы точно знали, что жизнь там, в Загондонии, гораздо хуже чем у них, а потому и в мыслях не держали, чтобы поехать туда, даже просто посмотреть.

«И чего смотреть-то, — расуждали они, — если известно: там хуже, чем у нас!». Зато, в свою очередь, загондонцы знали то же самое о своих соседях-гондонцах, хотя бы и потому, что еще совсем недавно были сами гондонцами.

Долго так продолжаться, конечно, не могло и Гондон Великий объявил мобилизацию всего трудоспособного населения королевства на выращивание невиданного урожая яблок, который надлежало использовать в войне против непокорных бунтарей… И надо же было случиться засухе — такой, какой никогда здесь не было. Яблони засыхали на корню и никаких плодов не приносили, о чем вскоре стало известно и в Загондонии — куда пришла та же беда.

Шло время, и неизвестно, чем бы все это кончилось, но Загондон Первый не рассчитал, что пример его может быть заразителен, и вскоре, в самой свободной республике Загондония возникли — поначалу небольшие — кружки противников существующего республиканского строя, который, так уж получилось, совсем незначительно отличался от основ государственного устройства королевства Гондония.

Можете себе представить, спустя совсем небольшое время, если исчислять в историческом масштабе, от Загондонии отделилась самая обширная её провинция, назвавшая себя «Новая Гондония». В свою очередь, и это образование долго не оставалось единым — от него стали отделяться область за областью, город за городом, село за селом… Конечно, можно было бы дождаться, пока не вызреют и не сгниют новые урожаи яблок, и силой объединить воедино все отвалившиеся части Гондонии, но ждать этого никто не захотел. А могли бы дождаться.

Зато, над всеми территориями бывшего Королевства Гондония пошел, наконец, дождь, да еще какой! Дождь лил много дней, много недель, и даже лет, не переставая, — над всеми территориями. А потом под ними земля провалилась, и не стало больше этих стран. Гражданам их довелось пережить немало, кто-то и вовсе пережить такого не смог. А те, кто уцелел, плюнули в сердцах на все и разбрелись, куда глаза глядят. И чего им, спрашивается, не хватало? Земли, что ли — так она здесь скоро снова поднялась.

На том месте выросла потом высокая и густая трава, которую с удовольствием пощипывают коровки — их выращивают теперь пришельцы из других галактик, случайно обнаружившие неизвестные им раньше заливные луга на, казалось бы, давно изученной и давно наблюдаемой ими планете.

Может от них-то, от пришельцев, как раз и все зло?

Вот и решили они людей больше здесь не выводить. Что толку-то?.. И улетели.

Послесловие

Спустя много месяцев после неожиданного появления в моих американских буднях знака-свидетельства — не забыт я старинным приятелем моим, доктором Гором, — получил я от него еще одно короткое электронное письмо. Собственно, содержало оно в себе обращенное ко мне: «Привет… привет…», и почти сразу завершалось словами: «…Посмотри сам, а то и найди способ показать полученное — кому сочтешь. Учти только: на самом деле, возможно, все не так скверно, как можно заключить из знакомства с прочитанным — это же только притча».

И еще: «…Я знаю, ты хотел меня найти — не теряй времени — меня не найти и не встретить. Остаюсь с полным к тебе расположением, Гор». И все… Любил, однако, загадки мой приятель. Я и не пробовал снова его искать.

А притча — она и есть притча и ничего более.

КОНЕЦ

Алексей Гелейн Эмиграция в себя

…Что за странная судьба — Эмиграция в себя!

Вл. Корнилов

Заключение (из прессы)

Перестройка и последовавший за ней август 91-го сделали, казалось бы, невозможное. Среди немногочисленных завоеваний новой власти — сегодня, тринадцать лет спустя, язык не поворачивается назвать ее «демократической», но все же, все же, все же… — так вот, среди ее несомненных завоеваний было и долгожданное открытие границ…

Документальную повесть Александра Половца «Беглый Рачихин» (Лос-Анджелес, 1987, 1996) первый раз прочитал я в самом начале 91-х. Ее в один из своих приездов в Москву передал мне Владимир Максимов вместе с материалами для будущих фильмов об А. Галиче и В. Некрасове (эти проекты так и не были осуществлены). Передал, присовокупив, что есть в этой повести удивительная энергетика, которая захватывает читателя буквально с первых же строк и которую хорошо бы попытаться перенять для будущих картин. А еще, добавил он, есть у этой повести одна хорошая особенность: в ней словно бы и нет автора. Герой живет и действует как будто бы сам по себе, а автор лишь легонько подталкивает и подправляет его движение!