Мистерия Огня. Сборник

Все видимые вещи свидетельствуют о той невидимой искре бессмертия, которую мы называем духом. Эта искра постоянно раскрывается; она всегда пребывает в состоянии становления. Человек — это внушительный атом, а вселенная — внушительный человек. Каждое мгновение жизни представляет переходный период выхождения из старой и вхождения в новую ментальную, духовную или физическую среду. Личность тел всегда свидетельствует об изменениях, происходящих внутри невидимого духовного атома. Рождение, рост и увядание говорят о функциональных возможностях, достигнутых духовным зародышем, являющимся настоящим «я» каждого живого существа. Это «я» всегда формирует тела по своему подобию. Тело, как тень, движется согласно своему духовному побуждению. Между ними существует полная гармония. Следовательно, тело должно свидетельствовать не только о достоинствах сознания, но также и о его невежестве и отклонении от нормы.

Как утверждалось ранее, гармония и счастье взаимосвязаны. Физическая гармония есть здоровье, умственная гармония — уравновешенность, духовная гармония — покой. Гармония естественна, а дисгармония противоестественна. Быть неестественным значит быть несчастливым духом, умом или телом, в зависимости от обстоятельств. Мы живем в неестественном веке, потому что почти все, что мы делаем, непоследовательно и неестественно. Мы едим ненатуральную пищу, носим ненатуральную одежду, у нас появляются мысли либо фальшивые, либо нездоровые, либо, по крайней мере, искаженные нашими неестественными взглядами на жизнь. В результате мы несчастны, больны и становимся неспособными заполнить собой надлежащее место в Великом Плане. В белой расе преобладают люди, у которых нервы никуда не годятся, и которые настойчиво требуют все более и более сложную цивилизацию, чтобы она поставляла острые ощущения их пресытившимся нервам. Время простых вещей уходит, а вместе с ним уходят и многие наиболее тонкие и прекрасные чувства в жизни. Мы не хотим сказать, что наше время лишено преимуществ или что в нашей этике нет подкупающих черт, но мы действительно считаем, что наша культура — сплошное притворство, наша респектабельность большей частью бутафория и наша добродетельность не более чем видимость. Весь наш кодекс жизни противоестествен и, следовательно, обречен на разрушение. Он стащит с собой вниз, в небытие, тех, кто попали в зависимость от его софистики.

Как физическая болезнь есть результат неестественного физического состояния, так же несомненно и то, что болезненная психика есть следствие неестественной умственной деятельности. Неестественно эмоциональная натура — это больная натура. И что гораздо хуже, все умственно-психические, нравственные и духовные болезни заразны. Индивидуума с болезненным взглядом на жизнь следует подвергнуть изоляции точно так же, как человека, больного оспой. «Психические микробы», распространяемые заболевшими жизнями, гораздо более опасны, чем любые реальные физические возбудители болезней, когда-либо открытые наукой.

Изучающему алхимическую философию по необходимости приходится быть индивидуалистом. Индивидуализация — это свойство, присущее любому умственному развитию, в результате отделившее человеческих существ друг от друга, а зачастую и от плана Природы. Изучая животных, мы можем изучать какой-нибудь вид, но, изучая человека, мы должны рассматривать индивидуума, в любом случае представляющего уникальный тип. Следовательно, проблема, с которой сталкивается изучающий человеческую природу, вечно меняется, обнаруживая столько граней, сколько существует человеческих умов. Право выбора, которым разум пользуется независимо от Природы и, осуществляя которое, он принимает решение не подчиняться Природе, есть причина почти всех страданий в сегодняшнем мире. Все человеческие существа соединяют в себе две природы: истинно человеческую и животную. Первая свойственна человеку, вторая — зверю. Поэтому при перемене, когда все идет шиворот-навыворот, мы имеем неправильный процесс принятия природы, потому что человек может принять животную природу, но подобное действие всегда оборачивается для него вырождением.