Мистерия созвездия Лебедя

На некоторых фресках изображены фигуры в контексте, который явно указывает на употребление грибов. Так, например, на одном из рисунков из местечка Тин-Таза-рифт изображены танцоры в масках (или духи) в окружении геометрических фигур и пятен. Каждый из танцоров держит в руке похожий на гриб предмет, причем в некоторых случаях этот предмет соединен линией с головой человека, как бы подчеркивая нейропсихологическую связь^{598}.

На другом наскальном рисунке из местечка под названием Матален-Амазар на юге плато Тассили мы видим фигуру с большими ушами, глазами насекомого и полосатым носом, похожим на нос трубкозуба^{599}. Это существо окружено изображениями, напоминающими то, что человек видит при галлюцинациях. Присмотревшись, можно заметить териантропа с грибами в руках, причем грибы растут у него по всему телу. Вне всякого сомнения, это дух гриба, увиденный во время психоделического путешествия. Подобные рисунки встречаются и в других местах Тассили — в том числе рыба между двумя грибами, которые прикреплены к ее телу при помощи похожих на шнуры стеблей^{600}.

Эти бесценные наскальные рисунки являются современниками европейского пещерного искусства эпохи позднего палеолита и очень похожи на него по стилю, особенно в изображении человека с массивными надбровными дугами и выступающими челюстями.

Другие образцы наскальной живописи, возможно, связанной с употреблением грибов, найдены в Сибири на реке Пегтымель и принадлежат, подобно рисункам из Тассили, племени охотников и собирателей бронзового века^{601}. Здесь головы людей в буквальном смысле заменены грибами. Считается, что это изображения шаманов, находящихся под воздействием пластинчатых грибов, с незапамятных времен использовавшихся тунгусами, с языка которых слово «шаман» переводится как «тот, кто знает».

_{Рис. 44. Наскальный рисунок из Тин-Тазарифта в районе Тассили-Анжера на юге Алжира, приблизительно 7000–5000 гг. до н. э. Танцующие фигуры держат похожие на грибы предметы, соединенные с головами при помощи пунктирных линий.}

_{Рис. 45. Наскальный рисунок из Матален-Амазара в Тассили-Анжере с изображением человека с грибами в руках; другие грибы окружают его фигуру.}

Эти примеры пещерного искусства эпохи палеолита со всей убедительностью демонстрируют, что употребление галлюциногенных грибов было распространено в доисторических сообществах северной Африки и различных регионах Азии, а на американском континенте связанные с грибами культы существовали еще 4000 лет назад, а возможно, и раньше. Таким образом, мы вправе предположить, что художники и шаманы, авторы произведений пещерного искусства из Западной Европы, также использовали подобные вещества для того, чтобы достичь состояния глубокого транса. Если грибы не применялись, то велика вероятность, что эти люди использовали растения с более сильным психотропным действием, такие, как белена, мандрагора и белладонна^{602}. И действительно, белена и белладонна присутствуют в списке ингредиентов так называемой «ведьминой мази»^{603} — в конце средних веков и в эпоху Тюдоров существовало поверье, что именно эта мазь позволяет ведьме летать на метле. Всасывание чрезвычайно токсичных веществ, содержащихся в этих растениях, через кожу приводит человека на грань смерти — именно это состояние изображено рисунке из Колодца пещеры Ласко, если интерпретировать его как свидетельство о превращении шамана в человека-птицу, чтобы перенестись в мир духов.

И снова Ласко

Еще в 1952 году специалист в области пещерного искусства Хорст Киршнер интерпретировал знаменитый рисунок из пещеры Ласко как человека с головой птицы в шаманистическом трансе^{604}. Мирча Элиаде, заложивший основы наших знаний о шаманизме, соглашался с ним: «Европа демонстрирует свидетельства древнейших форм шаманизма (Ласко) в виде изображений птицы, духа-покровителя и экстаза»^{605}, — одновременно признавая необыкновенную древность встречающегося в пещере мотива «птицы, сидящей на шесте»^{606}. По его мнению, это изображение магического полета, во время которого шаманы облачались в птичью мантию и обретали способность «лететь к Мировому Дереву, чтобы вернуть «души-птицы»^{607} — мотив, сходный с тем, что встречается в других странах.