Мистерия в парижском омнибусе

Вероятно и то, что за него ему заплатили, и очень даже может быть, что заплатили дорого. Полагаешь ли ты, что он согласится с тем, чтобы я ему заплатил за твой?

—

Нет… я не думаю, что….

—

Тогда… это было бы равносильно подарку ценой десятки тысяч франков… Он продаёт портреты своей работы по цене, которая мне известна… Они буквально на вес золота. И такие дорогие подарки девушка может достойно принять только от своего жениха.

—

Хорошо, мы можем поступить так. Если я не выйду замуж за месье Амьена, тогда вы ему заплатите за мой портрет. И таким образом, у вас не будет обязательств перед ним.

—

Он наверняка откажется мне его продать; ты мне только что об этом сама сказала. И твой портрет, твоё лицо останется висеть на стене его мастерской. Это тебя устроит?

—

Он не захочет меня оскорбить, я в этом уверена. Я очень надеюсь, впрочем, что не увижу у него ничего, что помешает мне …

—

То, что ты имеешь ввиду, эти твои планы в отношении месье Амьена я одобряю. Я надеюсь, как и ты, что он преуспеет в своих делах… но все-таки, между тем, нам неизвестно, что может случиться, когда мы вот так запросто заявимся к нему, и нужно все предусмотреть.

—

Я допускаю, что может случиться все, что угодно. Но я осознанно хочу пережить это испытание. Я хочу попытать счастья.

—

Но признай, что момент для визита к Амьену выбран очень неудачный. Если он возьмётся за твой портрет, то может не успеть закончить свою картину для Выставки.

—

Это — как раз то, чего я желаю.

—

Это потому, — усмехнулся месье Дюбуа, — что тогда ему придётся дать отставку и отослать прочь итальянку, которая позирует ему для этой картины. Дорогая Аврора, я тебя не узнаю, ты ли это.

—

Дело, в том, что действительно… я очень изменилась за последнее время, — решительно произнесла мадемуазель Дюбуа.

—

Вот как! Я замечаю, что ты, кажется, обезумела от этого мальчика. Боюсь, что если я буду тебе перечить, ты способна слечь на нервной почве. Ладно, иди, собирайся, одевай свою шляпку, а я пока одену свою и дам распоряжения Франсуа.

Аврора не заставила себя просить дважды. Она знала, что все равно добилась бы своей цели, поэтому её горничная все это время ожидала свою хозяйку, чтобы немедленно помочь ей одеться.

Отец баловал её и привык ей уступать, и к тому же он пребывал в хорошем настроении с тех пор, как господин Бланшелен ему сообщил о смерти Бьянки Романо, поэтому он и принял благоприятное для дочери решение навестить месье Амьена.

Дюбуа только дал указание своему дворецкому, чтобы в случае появления в его доме нотариуса тот разместил бы его в салоне и заставил ждать возвращения месье Дюбуа, одновременно отправив слугу к художнику, чтобы предупредить о прибытии этого значительного и долгожданного персонажа.

Десять минут спустя месье Дюбуа и его дочь уже направлялись пешком, рука об руку, к пляс Пигаль.

Часть VI

После посещения спектакля «Рыцари в тумане» Поль Амьен жил как отшельник, вернувшись к своей основной профессии и призванию художника, опаздывающего к выполнению своей главной на сегодняшний день цели, завершению картины, которую ему необходимо было в ближайшие дни отправить на суд строгих экзаменаторов, дабы не пропустить открытие Салона.

В первый день Полю приходилось довольно тяжело. Он был твёрд в осуществлении своего намерения упорно трудиться, но воспоминания об охоте на криминальную парочку не выходили у него из головы. Он упрекал себя в нерасторопности, неумении… глупости… вспоминая, как ловко они обвели его вокруг пальца, и твердил себе, что если только ему вновь представится такой случай разыскать их, он уже не совершит такой глупой ошибки.

Также он намного больше, чем это требовалось для завершения его картины, думал о мадемуазель Дюбуа и, когда Поль садился перед своим мольбертом, изображение прекрасной Авроры, усиленное воображением влюблённого художника, частенько помещалось между его глазами и холстом.

Но вся эта, по большому счёту, земная накипь человеческой страсти была бесследно смыта в голове большого художника уже к концу первого сеанса, и начиная со второго страсть к искусству снова одержала верх. Воспоминания о погоне в фиакре стёрлись, призраки пропали, и он не думал больше ни о чем другом, кроме как о шедевре, который вырисовывался из под его кисти.

Момент был выбран удачно, чтобы завершить его.

Месье Дюбуа, отдавая дань трауру, не мог в течение некоторого времени осуществить свои планы и нанести визит в его мастерскую, и когда он это сделает, было довольно неясно, ведь Поль даже не получил от него никакого, хоть короткого известия.

Амьен довольствовался тем, что отправил отцу прекрасной Авроры свою карту, и был теперь спокоен, что Дюбуа его не побеспокоит и не помешает работе над картиной.

И, к тому же, на его счастье, Верро также больше не заглядывал к своему другу… Верро, который раньше, казалось, проводил всю свою жизнь в его мастерской, куря нескончаемые трубки… Верро просто бесследно испарился.