Мистериум. Полночь дизельпанка

Послания продолжают приходить, но уже не в таком количестве, как раньше, и основную часть я практически разобрал. Осталось несколько пачек и сегодняшняя почта. Я стараюсь не думать, что произойдет после того, как вскрою последнее письмо или поставлю последнюю точку в своих записях. Возможно, что ничего. Но также возможно, что я просто не замечу никаких событий вокруг, потому что изменюсь сам.

Но что, если я уже изменился?

Благодати больше нет Мила Коротич

…ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь

не может отлучить нас от любви Божией.

Послание к Римлянам 7:39(а)

«Джек» даже не дрогнул, когда мы вышибли дверь.

– Стой! – выкрикнул Престон, направив свой «кольт» на психа. – Отпусти ее и брось нож.

Аркхемский потрошитель, как прозвали его газетчики, и не думал двигаться. Он посмотрел на нас спокойно, словно корзинки тут плел, а мы в гости зашли. Добродушный толстяк, похожий на Санта-Клауса, – такой легко входит в доверие, а потом весь город заходится в ужасе, читая утренний выпуск «Аркхем эдвертайзер».

Вот, новая жертва лежала на залитом кровью столе и билась в судорогах. «Рыба на берегу», – пришло мне в голову неуместное сравнение. Такие же круглые глаза и конвульсии всем телом. Я потом уже разглядел, на снимке в участке, что эта негритянка была связана скотчем – гад примотал ее руки к телу вкруговую. Сейчас, в мертвом свете газового рожка, я разглядел только смятые липкой пленкой губы девочки. Они сжались морщинами как у старухи. А тело билось, билось в конвульсиях.

– Брось нож, – повторил Престон, приближаясь к убийце. – Ты на мушке. За окном пять полицейских нарядов и ее родные, – кивнул он на жертву. Это была чистая ложь. Местные черные не рискнули пойти за нами в туман.

– Там плохое место. – Большой сутулый негр явно боялся. – Мамбо-вуду говорит: нельзя ходить в этот туман. Сестру не спасти уже.

И они не пошли, пятеро из ее черных братьев. Мы пошли. Двое белых, из «Престон и Ко», частного сыскного агентства. Вильям Престон и Лесли Джойкрафт.

«Джек», похоже, и не думал сопротивляться. Так же спокойно смотрел на нас. И нож, большой кухонный нож-топор, он аккуратно положил у запрокинутой кудрявой головы негритянки. И тут Престон слишком легко ему поверил. Поверил и сделал шаг вперед.

«Джек» резко выпростал руку и схватил оставленный нож. Раз – и хрустнула ключица Престона. А убийца метнулся к окну с резвостью, неожиданной для такого пузана, как он. Плесенью пахнуло из выбитой им фрамуги.

– За ним, – прорычал Престон, уже у меня за спиной, – не упусти, я дождусь копов.

Это Вильям себя успокаивал, наверное. Оставаясь в луже крови, своей и чужой, на полу, в доме прислуги давно покинутого поместья, ему надо было во что-то верить.

Туман на болотах за Аркхемом мог спрятать кого угодно, но я чуял запах крови. Горячий запах. Нельзя ждать, пока он остынет, пока его слижет туман и испарения этих болот. Заброшенная усадьба «Торба» пряталась в белой вате за спиной. Но придет же утро и туман отступит. Сейчас главное – не упустить Потрошителя, и я иду на звук, на шорохи, на горячий запах крови, на смрад безумия.

Чавкающая жижа под ногами сегодня мой друг – я слышу, куда бежит сумасшедший санта-клаус. Да и бежать тут особо некуда, если хочешь жить. Сады и поля «Торбы» съедает топь: бывшие хозяева так с ней и не справились. Затхлый запах мертвой воды выгнал людей из усадьбы и победил. Там не пройти. Топь проглотит тебя. Остается два пути. Первый – назад через дом прислуги в Аркхем, но там полиция, комиссар предупрежден – Грейси обещала, что не даст ему покоя, пока не вышлет своих ребят нам на подмогу. А уж если она обещала, то сделает. Моя девочка! Второй путь – по краю топи к негритянской деревне. Они не пошли с нами, но пройти там белому незамеченным – невозможно.

– Мы встанем с факелами по краю тумана, – решительно говорил большой брат маленькой негритянки. – Наши мамбо-вуду узнают чужого, если он выйдет к нам. Хунган сможет его задержать. Мы пошлем мальчика к тебе сказать. Он найдет. Гри-гри тебе.

Мужчина протянул мне маленький холщовый мешочек. Странные знаки были начерканы на нем. Я усмехнулся и отверг было подарок:

– Мой Бог сам защитит меня. – Нательный крестик висел у меня на шее с первого причастия.

Толстые губы негра искривила усмешка, и он еще раз молча предложил свой талисман. Я пожал плечами и сунул мешочек в карман плаща.

Три старые негритянки тут же, при мне, закружились в странном танце, рассыпая муку вокруг себя. Барабаны чернокожих мерно стучали в такт моим шагам.