Мистериум. Полночь дизельпанка

Я так много вожусь с этими письмами, что почти перестал выходить в свет. На многочисленные приглашения ученого совета вежливо отвечаю письменным отказом, ссылаясь на большую программу исследований. Наверное, собратья по факультету скоро и не вспомнят, как я выгляжу. Даже охранник у преподавательской библиотеки, по-моему, сегодня утром не узнал меня и долго провожал недоуменным взглядом.

Но остановить так и не решился.

Почему-то мне кажется, что я должен торопиться. Не прерывать ни на секунду свои исследования, вскрывать, прочитывать и классифицировать новые письма. И заносить соображения в этот дневник. Возможно, я опубликую его, когда-нибудь потом. Возможно, кто-то найдет его и прочтет, прикоснется к страстному поиску ученого, который стоит на пороге неведомого.

Не думаю, что где-то еще есть столь же полная выборка свидетельств Пришествия. Я по-прежнему не могу понять, почему пишут именно мне, но в последнее время все реже и реже задаюсь этим вопросом. Если так сложилось, нельзя медлить. Преступно не воспользоваться редчайшей возможностью охватить разом весь мир не по газетным вырезкам и радиопередачам, а по непосредственным свидетельствам очевидцев.

Затворник, предсказавший появление Мифов, не простил бы, упусти я такой шанс. И, если бы смог, вернулся оттуда, где он сейчас, чтобы самому закончить исследования. Ньютон не смог посмотреть на другие небесные тела из космоса, Эйнштейн никогда уже не станет пассажиром околосветовой ракеты. А он, простой журналист из Провиденса, получил бы фантастический шанс проверить на практике свои теории.

Увидеть, как они воплощаются в жизнь.

Найденыш Олег Еж

– Здравствуй, солнышко!

Получилось совсем беспросветно. Прямо как шторы на окнах. А должно – как у жизнерадостной Бэтти Эдвардс, фотография которой была напечатана рядом со статьей «Как научиться любить всех вокруг и стать счастливым человеком» в «Вестнике Таунвелли» за второе апреля тысяча девятьсот тридцать девятого года. Давненько вышла газетка, но вряд ли статья успела устареть за три с лишним месяца. Аннет Мориссон с ворчанием вылезла из теплой кроватки, наугад попала ногами в тапки и поплелась к окну. Яркий солнечный свет ворвался в комнату из-за отдернутых штор и заставил резко зажмуриться.

– Здравствуй, солнышко! – еще раз с чувством произнесла Аннет, утирая выступившие слезы. – Здравствуйте, птички!

Но птиц слышно не было. Мориссон проморгалась, потерла глаза кулаком и, непроизвольно нахмурившись, выглянула на улицу. Верно, никаких птичек, пустая дорога, и бесформенная человеческая фигура присела на крылечко.

– Ах ты!.. Да ты!.. Да чтоб тебя.

Натягивая халат и едва не теряя тапки, Аннет понеслась ко входной двери. Уж кого-кого, а могильщика Тома она узнала бы в полной темноте с завязанными глазами. И раз это точно он, то его непременно нужно прогнать, и побыстрее, пока соседи не увидели. Решат еще, чего доброго, что Мориссоны привечают уродца. Ну уж нет, проблемы с соседями в этом городе никому не нужны. Совсем никому.

– А ну пошел отсюда! Чего тут устроился?!

По дороге Аннет успела вооружиться метлой, и теперь, выскочив на крыльцо, размахивала ей как оружием, тем не менее даже щетиной не желая прикасаться к вечно заляпанной грязью одежде могильщика. Том, прозванный здесь Скорбным, медленно обернулся на нее через плечо со взглядом, полностью соответствующим его прозвищу. Косой его левый глаз всегда смотрел куда-то вверх, и это сильно сбивало с толку.

– Пошел, пошел! Нечего тут рассиживаться! Молоко от тебя, паршивого, скиснет…

Том принялся подниматься, но, по мнению Аннет, делал это невыносимо медленно. Она бы с величайшим удовольствием придала ему ускорение, но комья грязи, опадающие с его штанов на ее прекрасное чистое крыльцо, вызывали такое омерзение, что она едва сдерживалась, чтобы не спрятаться за дверью, предоставив могильщику прогнать себя самостоятельно.

– Аннет, милочка, да, я смотрю, у тебя гости.

Покраснев от досады, Мориссон развернулась в сторону голоса. Ну конечно, Милдред никак не могла проспать представление и теперь заняла место в первом ряду, так высунувшись из окна своей спальни, что рисковала вывалиться прямо в кусты шиповника.

– А может быть, ты его и не звала и не ждала? А может быть, он к тебе залезть хотел? Украсть что-нибудь? Ох, боже мой, или того хуже: изнасиловать! Аннет, милочка, не бойся, я не брошу тебя в беде. Мой дорогой Бенни еще спит, но я знаю, где лежит его двустволка, и даже умею ей пользоваться. Уж поверь мне.

Мысли Милдред потекли в нужном русле, отчего Мориссон успокоилась и приободрилась. К тому времени Том, приволакивая ногу, успел доковылять до дороги и теперь встал там как вкопанный, рассеянно оглядываясь по сторонам. Самое время выйти из-под защиты дверного проема и победно потрясти метлой.