Мистическая Прага. История. Легенды. Предания

— Так на ней же ничего не остается?! — удивились мельники.

— Вода-то покрепче любой бумаги. И в огне не горит, и хранит все в своей памяти сто тысяч лет, — назидательно пояснил водяной. — А кто нарушит писанный вилами договор — тому не миновать пучины!

Переглянулись мельники, развели руками и между собой пошептались:

— У нечисти свои порядки и правила…

— Возьмемся за вилы — с нас не убудет…

Сели они в лодки и вместе с водяным отправились на середину Влтавы. Там и поводили вилами, будто слова, подсказанные нечистью, написали.

Обязались мукомолы, как было оговорено, задабривать хозяина реки животными черного окраса. За это он обещал не ломать мельниц, не губить, не обижать жителей острова Кампа и всех, кто к ним по делам и в гости пожалует, да еще рыбу в сети загонять.

Мешок пива

Казалось бы, договаривающиеся стороны остались довольными сделкой. Но нечистая сила не зря испокон века известна своими кознями, пакостями, вероломством.

Перемахнул водяной за борт лодки, но перед тем, как погрузиться в родную стихию, заявил:

— А еще будете мне должны каждый день мешок пива. Повесьте его над рекой и следите, чтобы он все время наполненным был!

Изумились мельники:

— Где это видано: пиво в мешке хранить?

— Даже добротно сшитый, из кожи, будет пропускать хмельной напиток!..

— Э, нет! — засмеялся водяной. — Не в кожаный, а в обычный, из рогожи, мешок будете заливать пиво!

Тут уж мукомолы совсем обомлели. И каждый подумал: «Видимо, и у нечистой силы случается помутнение разума. Решил на посмешище нас выставить…»

Но делать нечего: с водяным особенно не поспоришь. И занялись кампские мельники невиданным делом. Повесили над рекой мешок и поочередно, с утра до ночи, лили в него пиво. Золотистый хмельной напиток тут же просачивался в реку.

Наверное, только мельники могли подсчитать, какие убытки приносила эта блажь водяного. К тому же оказался он весьма привередливым. Той дело упрекал мукомолов: то пиво, дескать, разбавленное, то недозрелое, то слишком старое и кислое.

Своенравный монах

Хоть водяной и держал свое слово не пакостить жителям острова, но «пивное бремя» оказалось для мельников непосильным. Стали они думать-гадать, как от разорения спастись и не прогневать при этом речную нечисть.

Однажды заявился к ним из Градчан знакомый лодочник и рассказал:

— Шатается по Праге один монах неприкаянный, с утра до ночи пьяный, ругает всех встречных, а бывает, и кулаки в ход пускает. Городская стража скрутит его, ночь подержит в темнице, а утром он снова на воле. И опять на всех орет да кулаки не в меру распускает.

— Чего ж он такой буйный? — поинтересовались мельники.

— Говорят, его из всех монастырей повыгоняли: слишком несговорчивый и своенравный. К тому же, постоянно лезет воевать с нечистой силой, и не молитвой противостоит ей, а руганью, кулаками и своими причудами.

— И кто кого одолевает? — спросили мельники.

— Да, в основном, нечистая сила проигрывает. Уж очень драчливый этот монах, а браниться может, не умолкая, целые сутки. Но еще хуже, когда он песню затянет. Тогда уж не только нечисть разбегается. Говорят, даже лошади в обморок падают.

— Может, буйный монах и с нашим водяным сладит? — мечтательно предположил один из мукомолов.

— А почему бы не проверить? — подхватили другие и стали уговаривать лодочника: — Привези к нам этого буяна.

— Глядите, братцы, если вволю не накормите, не напоите монаха, устроит он вам беспокойную жизнь. Да такую, что и водяной робким мальцом покажется, — предупредил лодочник.

— Хуже не будет! — дружно ответили мельники.

Застольная песня

А на следующий день на остров Кампа прибыл тот самый монах. Все местные мельники отправились встречать его.

Вышел из лодки званый гость — и обомлели местные жители, на него глядя. Тут же стали между собой переговариваться:

— Ну и верзила!

— Сколько же надо, чтобы такого прокормить?

— А не прокормишь — силой все отнимет!

— С таким и вдесятером не справиться!

А монах окинул всех недовольных взглядом, дыхнул перегаром на толпу и рявкнул:

— Чего вылупились? Зачем звали, мукой обсыпанные?

Стали мельники объяснять ему, какая беда с ними приключилась.

Монах послушал и даже сплюнул от досады:

— Черных козлов и петухов жертвовать нечистой силе — это еще куда ни шло. Но пиво отдавать сатанинскому отродью?!

Тут монах на полчаса закатил такой поток брани, что даже бывалые мельники покраснели и притихли.

Наконец он угомонился, обвел присутствующих бесноватым взглядом и властно приказал:

— Ну-ка, «мукой обсыпанные пивогубы», накрывайте стол, мне надо крепко подумать, да и проголодался я с дороги! А с вашим водяным уродом управлюсь!

Засуетились мельники, на этот раз не стали скупиться. Принесли снеди и пива столько, что за день и десятерым не одолеть. А монах один за полчаса все смел. Видимо, доволен остался. Лицо его сделалось благодушным, и голос смягчился. Вот только язык от выпитых двух бочонков пива не так бойко и послушно шевелился.

Озорно подмигнул захмелевший гость мельникам и затянул песню: