Мистические культы Средневековья и Ренессанса

Впрочем, те же самые из них, кто, несмотря на столько доказательств и признаний, упорствовали в отрицании солидарности всего ордена в ересях, вменяемых многим из его членов, кто отклонял столько свидетельств, объявляющих, что гетеродоксальные практики предписывались в порядке орденского пункта, уставной обязанности, должны были, по крайней мере, признать бесспорный факт: большое развитие и подобие данных практик. Каким образом в столь различных местах и разных эпохах, друг друга не знавшие люди могли подчиняться тем же самым заблуждениям, и как последние смогли неявно объединить стольких высокопоставленных лиц в общей идее их навязывания? Это подобие, это единство, по меньшей мере, доказывали предварительное согласие, образованные связи, верование, изначально установленное между определенным числом сторонников. Итак, даже в этой ограниченной гипотезе всегда существовала заинтересованность поиска того, чем являлось данное верование, в том числе и для противников предположения о наличии секретного статута, предмета нашего исследования, который будет достаточно подтвержден. Столь сжатое предшествующее рассуждение приходило на ум всем, даже тем из историков, кто противоречат принятию ереси, перешедшей в состояние статута. И нет почти никого среди них, кто, пораженный ее всеобщностью, не пытался бы объяснить ее на свой лад, проникнув в ее смысл и раскрыв ее источники[968].

Естество этого верования, связи, связывавшие его с другими ересями, способ, при помощи которого оно было введено в орден – все эти вопросы крайней тонкости, получавшие весьма различные ответы. Сделанные во Франции, Италии и в Германии открытия символических скульптур, барельефов и фигур, существующих на различных приписываемых Тамплиерам артефактах, поставили бы, конечно, науку на путь разрешения проблемы, если бы данная принадлежность являлась установленной неоспоримым способом; но необходимо еще многое, как станет ясно, чтобы критика смогла объявить себя удовлетворенной на сей счет.

Мы отсылаем в конец труда изложение и дискуссию об этих открытиях, принимая здесь стезю, отличную от наших предшественников. По нашему мнению, неправильно рассуждать, стараясь сосредоточить в порочном круге все, что противится сведению артефактов к доктринам. Чтобы определить каковыми были секретные религиозные воззрения ордена Храма, на наш взгляд, достаточно только одного верного и разумного метода: он заключен в приближении к тому, что собранные во время следствия признания нам сообщают об этом таинственном веровании, принципах, исповедуемых великими сектами, еще процветавшими в XIII-м столетии. Разоблачения, обеспеченные скульптурами и артефактами, несомненно, способны придать драгоценную норму этому дознанию, но его истинная и прочная основа покоится единственно на указанном нами приближении. Происхождение артефактов проблематично, а их приписывание Тамплиерам весьма спорно, и только связав их с тем, что известно определенного о религиозной системе ордена или, по крайней мере, большого числа его членов, можно говорить с некоторым основанием о законности или несостоятельности их отнесения к ордену. Одним словом, в противовес тому, что до сих пор делалось, вместо выведения доктрин из артефактов, мы постараемся сверить артефакты, опираясь на доктрины.

III. Главная идея секретного учения тамплиеров

Один из последних по времени и, быть может, наиболее глубокий из историков, которых когда-либо встречали Тамплиеры, немец Вильке, человек широких взглядов, но авантюрный, делает из этих монахов предшественников Кальвина и Энциклопедии: «По взгляду с благой стороны, это предстает в своих выражениях: их секретная доктрина являлась не чем иным, как протестантизмом, в общем, и рационализмом, в частности: тамплиерство не увенчалось успехом только потому, что пришло слишком рано»[969]. В другом месте тот же самый писатель видит в этой доктрине магометанский гностицизм – идея, представленная в этой сжатой и абсолютной форме, кажется сложной для примирения с первой, но которая, тем не менее, приемлема для рассмотрения. Автор, очевидно, имел в виду влияние, оказанное на их религиозное мнение рационалистской и философской доктриной исмаилитских сект, с коими Тамплиеры находились долгое время в контакте. Отсюда проистекает вопрос, который мы обсудим позже.