Мистический андеграунд

– Она плавно выходит из любой критической ситуации и стушевывает агрессию. Вот этому психологическому искусству и необходимо учиться. Никогда не отвечать внутренней агрессией на агрессию любого человека и даже врага. Надо учиться плавному смазыванию опасной ситуации. Никогда вслух не упорствовать на своем, будь ты сильный или слабый человек. А для начала тебе надо научиться идти по Пути Честности.

– Что это за Путь? – спросил Петрович.

– Путь Честности – это честно понять, какой ты идиот, и помнить об этом всегда, – и Адмирал бросил кошку на колени Петровичу.

– Любишь ты пошутить, – произнесла Шахматная, выпустив колечко дыма.

– Я не шучу, – серьезно заметил Адмирал.

Учитесь плавать, учитесь плавать,

Учитесь водку пить из горла.

И рано, рано из Мопассана

Читайте только рассказ "Орля".

Учитесь плавать, учитесь прыгать

На перламутре летучих рыб –

И перед вами, как злая прихоть,

Взорвется знаний трухлявый гриб.

– Где же Фея, почему она с вами не пришла? – с любопытством спросила Шахматная.

– Адмирал и Фея несовместимы, – отвечал Джи. – Когда мы встречаемся с Адмиралом, Фея тут же чувствует пиратскую волну реальности и взрывается. Перед любым художником открываются постепенно тонкие миры, и это не всегда светлые миры. Недаром Высоцкий сказал:

"Но что-то ангелы поют такими злыми голосами…"

То есть художник, артист сталкивается с сущностями на тонком плане. Когда Адмирал занялся Алхимией, перед ним раскрылись черные миры – от этого и символика его поэзии соответствующая.

– Кто научил тебя тайнам Алхимии? – спросил я у Адмирала.

– Я считаю своими учителями, – произнес он, отхлебнув пиратского рома, – Джи и представителей мира кошачьих. А мои внутренние убеждения проснулись в восемь лет. Мне не надо было читать что-либо про эзотеризм – это было внутри меня… Дорогой Джи, не мог бы ты мне что-либо пожелать? – спросил Адмирал, всматриваясь в его потусторонние глаза.

– Я поднимаю бокал за твое абсолютное провозвестие. За

Жреца неведомого культа.

– Почему вы везде таскаете за собой этих двух типов? – поинтересовалась Шахматная, презрительно глядя на нас.

– Это и для меня, может быть, является загадкой, – ответил Джи.

– Им некого любить, кроме вас, месье, – произнес Адмирал, – они прекрасно понимают, что вы абсолютный Мэтр оккультизма и абсолютный Мэтр каких-то орденов. Петровичу некуда возвращаться, кроме своих рощ, а Касьяну – кроме своих джунглей. Они верят в тебя, хотя и непонятно, откуда это им известно.

– Наш обычный мир им кажется сумасшедшим домом, – добавил Суверен и продекламировал:

В сумасшедшем доме, в сумасшедшем доме,

В сумасшедшем доме – музыкальный вечер.

Крики, клики, шорох струн.

На гладком фортепьяно отрезанные руки

Играют белый ноктюрн…

– Я начинаю видеть кошмар в твоих глазах, мой дорогой Суверен, – прервал его Адмирал.

– Значит, мне надо возвращаться к жене: она ждет меня уже три дня.

– Тогда подай мне пиджак, жалкая сволочь, и принеси туфли – я тоже ухожу.

Адмирал, в своем вельветовом пиджачке и стоптанных туфлях на босу ногу, собрался покинуть вместе с Сувереном дом Шахматной. На улице стоял тридцатиградусный мороз.

– Смотри не замерзни! – воскликнула Шахматная. – Хочешь, я тебе подарю стильный теплый плащ?

– Ты настоящий друг, – ответил Адмирал, натягивая плащ, – только мне ты ничем не сможешь помочь.

Дверь захлопнулась, и на кухне повисла мертвая тишина. Создавалась атмосфера прямолинейного вытуривания.

– Ты давно знаешь Адмирала? – спросил я Шахматную.

– Уж поболее, чем тебя, – усмехнулась она. – Он родился где-то на Урале. Отец его то ли погиб на фронте, то ли пропал. Мать была актриса, подкинула его в шестилетнем возрасте своим родственникам, а сама исчезла. Вначале одиночество пугало, но когда он вошел в него, он понял, что действительно один на белом свете, и это стало для него источником невероятной энергетики. В одиннадцать лет он за полгода выучил греческий. Он рано осознал свою духовную родину, и это была Греция, хотя можно было бы скорее предположить, что это Скандинавия и кельтские мифы. Вспоминание духовной родины не является обычной памятью – это очень реальное глубокое переживание.

В школу Адмирал ходил с пеналом, в котором было два отделения. В одно наливалась водка – серебро, в другое пиво – золото. Все это выпивалось, и Адмирал шел в школу. Так он рассказывал о себе. Правда, каждый раз он рассказывает новую историю своей жизни.

Но на самом деле Адмирал был очень тихим и скромным юношей, до тридцати лет не курил, а пил очень мало.

Его беззаветная любовь – Белый Тигр – была прекрасной дамой из высшего общества. Он любил ее всей душой и относился к ней как истинный рыцарь – к даме сердца. Для него было немыслимо затащить ее в постель. Белый Тигр долго объясняла ему, что в жизни все наоборот, и что именно так и надо поступать.