Мистическое кольцо символистов

– Интересно наблюдать за жизнью муравейника. Существует огромное множество муравьев, совершенно не похожих друг на друга. Встречается, например, такой удивительный вид, как муравьи-амазонки, которые грабят муравейники других видов и утаскивают оттуда личинки. Впоследствии пленные муравьи становятся их рабами и ухаживают за амазонками. Существуют муравьи-листорезы, живущие внутри грибницы, которую сами выращивают. Их челюсти хорошо приспособлены для того, чтобы резать листья на мелкие кусочки.

Виктор рассказывал с таким азартом, что я взглянула на соседа по-новому – увлеченные люди всегда вызывают уважение и интерес. Глаза его загорелись, лицо покрылось румянцем. И я подумала, что мы могли бы стать хорошими друзьями. Или даже больше.

– Они эти листья едят? – чтобы сделать ему приятное, поинтересовалась я.

– Ну да, и едят, и строят из них дом.

– А какие муравьи у тебя?

– Муравьи – жнецы. Они собиратели, питаются тем, что найдут. Вот, посмотри.

Виктор снял верхнюю крышку, и передо мной открылся целый мир.

– Здесь, – указал он на самый большой отсек, по которому были рассыпаны семена, – я смогла опознать мак, просо и пшеничные зерна, – хранится еда. Вот здесь – склады, куда муравьи перетаскивают добычу и хранят зерна долгое время. Здесь – родовые комнаты, вот – комнаты по уходу за молодняком, где муравьи выхаживают личинок. Внутри одной семьи они делятся на касты: разведчики, рабочие муравьи, муравьи-няньки, солдаты.

Он помолчал и чуть тише добавил:

– И матка.

– Матка ведь самая главная? – бодро осведомилась я.

– Да, она – персона номер один. Посмотри, какая она красавица!

Виктор протянул руку к отдельному загончику, где возлегала огромная муравьиха и нежно погладил ее по атласной черной спинке. Матка зашевелилась, а сосед продолжал:

– Ее зовут Окси.

Окси – Оксана? Вот это да! Назвать насекомое именем любимой! И только теперь я увидела, что ячейка выкрашена золотой краской. И капельку меда увидела. И крохотную корону из конфетной фольги, лежащую рядом с маткой.

– Хочешь погладить?

Чтобы его не обидеть, я провела пальцем по прохладному хитину и, понимая неуместность своего пребывания в этой комнате, обернулась к хозяину.

– Вить, я пойду. За обучение я сама заплачу и чек принесу, а ты потом деньги вернешь.

– Как скажешь, – пожал плечами Виктор, не отрывая исполненного нежности взгляда от муравьихи, и, должно быть, чтобы не показаться невежливым, торопливо добавил:

– Спокойной ночи, Соня! Хороших снов!

Смеется он, что ли?

Москва, август 1910 года

В просторном зале букинистической лавки было сумеречно и прохладно. Стоя за прилавком, сквозь прищуренные веки Лев наблюдал за случайно забредшим посетителем. Юноша явно не собирался ничего покупать, а просто спасался от летней жары. Лев с неприязнью разглядывал медленно прохаживающегося вдоль книжных полок молодого человека в щеголеватом американском костюме и клетчатой кепи. У Льва была назначена встреча – вот-вот должна была прийти для серьезного разговора Анна Рудольфовна Минцлова, а тут непредвиденная заминка.

Еще пару лет назад Лев, не задумываясь, оставил бы магазин на деда, но в последнее время старик сильно сдал. Захар Акимович вдруг начал подозревать покупателей в намерении обворовать магазин, забрав самые ценные книги. Кричал, что уже не досчитался одной ценнейшей инкунабулы, принадлежащей перу великого Агриппы. И, под воздействием обуревающих его фантазий, то и дело выбегал из-за прилавка, плакал, трясся, сыпал проклятиями и ругательствами, а иногда и кидался на посетителей с кулаками.

Покупатели, пугаясь, спасались бегством, распуская по Москве слухи о безумном торговце старинными книгами на Лубянской площади и лишая семью и без того скудной выручки. И Лев предпочитал не оставлять деда за прилавком, а, когда намеревался уйти, уводил старика в зал оккультной литературы, усаживал в кресло, доставал с полки одну из его любимых книг, наливал вина, дожидался, когда того сморит сон, запирал магазин и отлучался по своим делам. А чаще всего даже не по своим, а по делам Анны Минцловой.

Одинокий посетитель задержался у стеллажа со сборниками стихов и стал разглядывать томик Бальмонта, но вскоре утратил интерес и двинулся вдоль полок дальше. Устав бродить по магазину и так ничего и не купив, юноша направился к выходу. Толкнул скрипучую дверь, и отступил в сторону, пропуская процессию из трех человек. Первым в магазин вошел чиновник сыскной полиции в синем форменном кителе, затем – хрустящий хромом автомобилист с очками-консервами поверх ушастой кепи. А чуть приотстав, втащил в торговый зал киноаппарат на треноге спортивного вида господин в легком бежевом френче, какие часто используют для игры в гольф. В комплекте к френчу шли бриджи с застежкой под коленом и рыжие, на толстой каучуковой подошве ботинки из кожи бегемота, вместе составляя норфолкский костюм.