Мистификаторы

– Уйди… Прошу, уйди… – прорвались сквозь рыдания слова Элисон. Николас постоял возле нее и вышел из номера. Элис продолжила плакать, но тише. Вдруг ожил ее мобильник с незнакомым номером на экране. Элис решила ответить:

– Да? – спросила она слабым голосом. – Морис Кончис? Поговорить со мной? О чем? Хорошо, я выйду из отеля через полчаса. Хорошо.

Глава девятая. Николасу внушается мнение о шизоидальности Жюли

Спустя неделю, в субботу, Николас вновь подошел со стороны поселка к веранде виллы Бурани – одетый уже цивильно, с элементами щегольства. Кончис словно ожидал его (впрочем, охрана-то на что?) и вышел загодя навстречу:

– Привет, Николас. Как съездили в Афины? Виделись с подружкой?

– Нет, – соврал потомок аристократов. – Ее в последний момент перевели на другой рейс.

– Какая жалость. Ну, давайте пить чай. Мария!

Вышла Мария с подносом, и вскоре к чаепитию было все готово. Уселись.

– А как поживают сестры? – спросил в упор Николас. – Где они все-таки живут?

– Сейчас на яхте, – чуть усмехнувшись, ответил олигарх. – Лили скоро появится здесь.

– Лили? Мне она призналась, что ее зовут Жюли.

– Это входит в ее игру, – вежливо пояснил Кончис. – И в диагноз заболевания: раздвоение личности.

– Жюли – шизофреник? Вот уж непохоже: естественна, умна, прекрасно образованна…

– Связь между развитым интеллектом и шизофренией широко известна.

Николас криво заулыбался:

– С каждым днем, проведенным здесь, мой нос все вытягивается…

– Вас водят за нос? Только не я.

С этими словами хитрый грек вытащил из под стола приготовленную книгу и подал собеседнику. Николас взял ее и прочел заглавие: «Введение в психиатрию».

– Прочтите заложенную страницу, – предложил Кончис. Николас с недоумением прочел: «Характерным признаком шизофрении является образование маний, правдоподобных или же нелепых. Мании сопровождаются повышенной самооценкой или самоуничижением. Зачастую мания не затрагивает обширные сферы сознания и потому пациент представляется совершенно здравомыслящим».

– И какова же мания Жюли? – вскинул голову Эрфе.

– Я думал, Вы поняли. Она живет в 50-х годах 20 века.

– И воображает себя Вашей умершей невестой? – саркастически ухмыльнулся Николас.

– Эту роль осторожно внушил ей я. Другие ее личины менее симпатичны.

– А причем здесь Вы, преуспевающий делец?

– Одно из самых успешных моих предприятий, – доверительно сказал делец, – частная психиатрическая клиника в Женеве. Которую я и основал, будучи в 60-х годах психиатром. Вижу, Вы сомневаетесь… Показать мой диплом?

Николас махнул рукой и тотчас спросил:

– Тогда почему Жюли находится не в клинике, а здесь?

– Я теперь редко бываю в клинике, – не моргнул глазом грек. – Но ее родители – мои друзья и полностью мне доверяют. Поэтому Жюли повсюду меня сопровождает и я всегда при ней – как психиатр.

– И Джун тоже?

– Нет, она работает в Институте социальных исследований и бывает с нами по отпускам и наездами.

– Наконец, моя роль?

– Вы просто не хотите быть догадливым. Жюли, как любой девушке, необходимо общение с молодыми людьми, хотя бы кратковременное. Она тогда вся расцветает, Вы не заметили? Но это общение не должно переходить известных этических границ. Прошлый раз вы с ней оказались на этой границе, и тогда пришлось вмешаться моему санитару…

– Что б Вам раньше меня не предостеречь?

– Тогда разве смогли бы Вы вести себя естественно? В ипостаси Лили моя пациентка обладает обостренной интуицией. Она тотчас раскусила бы Вашу фальшь и замкнулась.

– Вот я попал… – растерялся Николас. И вдруг встрепенулся: – Вы привозите ее сюда каждый сезон?

– Да.

– Так вот чем занимались здесь мои предшественники…

– Да, – кивнул Кончис. – Джон «водил» превосходно. А Митфорд – из рук вон. К тому же у Лили тогда обострилась мания преследования, и она пожаловалась «своему Мичу», что я держу ее в неволе. Этот молодец сделал попытку вызволения страдалицы, случилась драка с санитаром, посыпались грязные упреки в адрес всех, в том числе и Лили, отчего она впала в депрессию… Вот за Вас я не волнуюсь, Вы юноша образованный и порядочный, чего Митфорду как раз недоставало…

Николас, услышав грубую лесть, поморщился. Кончис понял эту гримасу по-своему и добавил:

– Еще раз простите, что втянул Вас в эту психотерапию. Остается повторить, что Вы вольны тотчас уйти или продолжить сотрудничество со мной, но уже осознанно – для блага Лили.

– Здравствуйте, Николас, – раздался за спиной гостя голос Лили-Жюли. Он тотчас обернулся, вставая со стула: – Здравствуйте, Лили!

– Можно мне попить с вами чаю? – стеснительно спросила мисс Монтгомери.

– Мы будем очень рады, – опередил хозяина гость.

– Радуйтесь вдвоем, – сказал Кончис. – Мне пора изучать биржевые ведомости.

Молодая женщина, одетая сегодня в жакет и полотняные брюки старинного покроя, села напротив Николаса, неуверенно ему улыбнулась и спросила:

– Виделись со своей приятельницей?

– Нет, – с холодком ответил Эрфе.

– А Морис сказал нам, что вы встречались…

– Ему-то откуда знать? – возмутился Николас. – Опять что-то комбинирует?

– Так нет?