Мистика и философия спецслужб: спецоперации в непознанном

Современное сознание различает понятия: жизнь, знание, религия, тайна, поэзия; для предков наших всё это — одно, у них нет строгих понятий. Для нас — самая глубокая бездна лежит между человеком и природой; у них — согласие с природой исконно и безмолвно; и мысли о неравенстве быть не могло. Человек ощущал природу так, как теперь он ощущает лишь равных себе людей; он различал в ней добрые и злые влияния, пел, молился и говорил с нею, просил, требовал, укорял, любил и ненавидел её, величался и унижался перед ней; словом это было постоянное ощущение любовного единения без сомнений и без удивления, с простыми и естественными ответами на вопросы, которые природа задавала человеку. Она, так же как и он двигалась и жила, кормила его как мать-нянька, и за это он относился к ней как сын-повелитель. Он подчинялся ей, когда чувствовал свою слабость; она подчиняла его себе, когда чувствовала свою силу. Их отношения принимали формы ежедневного обихода. Она как бы играла перед ним в ясные дни и задумывалась в тёмные ночи; он жил с нею в тесном союзе, чувствуя душу этого близкого ему существа с её постоянными изменами и яркими красками. Только постигнув древнюю душу и узнав её отношение к природе, мы можем вступить в тёмную область гаданий и заклинаний, в которых больше всего сохранилась древняя сущность чужого для нас ощущения мира. Современному уму всякое заклинание должно казаться порождением народной темноты: во всех своих частях оно для него нелепо и странно. Так некогда относилась к нему и наука, но теперь даже точная наука убедилась в практической применимости заклинаний, после того как был открыт факт внушения. Вот почему заговоры приобрели психологический интерес и тщательно собираются и исследуются также, как возможности ясновидения и пророчеств, нашедших свои подтверждения в конкретных событиях нашей реальной жизни. А спрос, как известно, рождает предложение. Этим и объясняется то, что в истории человечества, в том числе в самые последние времена, было немало и лжепророков — ловких мошенников и авантюристов, порой людей с различными отклонениями в психике.

В результате далеко не всегда было просто распознать истинных пророков, выделить их из множества проходимцев и мошенников, которые на основе совпадений либо с помощью ловких фокусов быстро завоевывали популярность. Что же сегодня позволяет нам выделять таких пророков и признавать за ними истинный дар. Прежде всего, беспристрастное время, которое подтвердило высказанные пророками предсказания не только при их жизни, но и спустя десятилетия, иногда даже века. Такими были и Нострадамус, и Сергей Радонежский, и оптинские старцы, и Иоанн Кронштадский, и Григорий Распутин, и Вещий Авель, и болгарская Ванга, и Эдгар Кейси, и многие, многие другие неизвестные широкому потребителю предсказаний и чудес. Этих людей очень хорошо знали в спецслужбах, как отечественных, так и зарубежных. Как показывает жизнь, интерес ко всему этому не только не пропал и в наше время, а наоборот, подогревается средствами массовой информации, порождая страхи у обычных обывателей до конца не исследованной возможностью влиять на психику людей и пытаться управлять ими.

С открытием и изучением гипнотического состояния постепенно и наука начинает интересоваться традициями, обычаями и ритуальными обрядами народов, населяющих нашу планету. Однако повышенный интерес к этому проявляли и сегодня особенно проявляют различные спецслужбы. Последний самодержец России Николай II очень живо интересовался всем сверхъестественным. В дни, когда японцы теснили русских под Мукденом, в Гатчинском дворце французский медиум Филипп Назъер, вызывая душу отца императора — Александра Ш, на спиритических сеансах получил подсказки, реализовавшиеся в стратегических решениях Верховного Главнокомандующего и Генштаба.