Мистика — сестра криминалистики

Я подняла глаза от книги и взглянула на Сергея. Похоже, услышанное впечатлило его. Он замолчал надолго — видимо, что-то обдумывая. Наконец обрел дар речи и попросил меня прочесть ему один документ.

— Это история дома, — пояснил он. — Но я там ничего не могу разобрать: все записи от руки, разными почерками, и алфавит старый, некоторые буквы я вообще не понимаю.

— Сейчас посмотрим, — сказала я, закрывая Евангелие и ставя его обратно на полку.

Вот, кажется, и нашлись документы, которые я два дня разыскивала по тарасовским архивам. Интересно будет в них заглянуть. Может, там есть что-то и о кладе?

Сергей достал с одной из полок не очень толстую книгу в самодельном бархатном переплете и положил ее на стол передо мной. Я открыла фолиант. Сначала шли записи рождений и смертей, а также купчая на дом, из которой я узнала, что раньше дом принадлежал купцу Головастикову, прибывшему в Тарасов из Царицына. Я сказала об этом Сергею, и молодой человек попросил читать дальше.

Дальше шли договоры, купчие, какие-то расписки, но вот я наткнулась на очень интересный документ. Это была опись ценностей, «схороненных под спудом».

— Что такое «под спудом»? И где это может быть? — У Сергея разгорелись глаза, когда он услышал, какие ценности хранятся в доме.

— Под спудом — значит не на виду. В тайнике, короче, — объяснила я.

Осталось найти указание, где спрятан этот тайник. Но сколько мы ни искали, документ о местонахождении сокровищ так и не удалось обнаружить. Сергей явно был раздосадован.

— С этими тайниками с ума сойти можно, — наконец сказал он. — Где-то должен быть план, в котором указано место захоронения сокровищ, но вот где он?

Сергей с надеждой посмотрел на меня. Я пожала плечами, притворившись, что клад меня интересует меньше всего:

— Поищи в библиотеке. Он может лежать в какой-нибудь другой книге или среди документов, которые не имеют никакого отношения к сокровищам.

— Легко сказать «поищи»! Если бы я еще разбирался в этой писанине, как ты!

— Это не так сложно, как кажется. Большинство букв такие же, как в современном языке, грамматика только местами странноватая. Непонятных слов вроде не должно быть много. Ты же Пушкина в школе читал? Язык восемнадцатого века ненамного труднее. А незнакомые буквы я могу объяснить. Хочешь?

Сергей посмотрел на меня так, как будто я предложила ему прыгнуть с крыши двадцатиэтажного дома без парашюта.

— Нет, это не для меня, — наконец сказал он. — Пусть с кладом разбираются те, кто его приобрел вместе с домом. А я посмотрю, как у них это получится.

Сергей взял со стола книгу и поставил обратно на полку. Было заметно, что содержание книги его по-прежнему интересует, но он старается это скрыть. Может быть, он не хочет, чтобы до клада добралась я? Я поймала его взгляд и поняла, кто в библиотеке лишний. Ничего, еще немного потерпит мое присутствие.

Главное — я теперь точно знаю, что клад есть. А где он находится — наверняка знает Козлов. И важно не пропустить его приход в дом. Нужно будет тщательно следить за всеми входами и выходами. Как я поняла, их тут несколько: один парадный, второй — через гараж, а третий может идти через то заплесневелое помещение, которое я случайно обнаружила. Интересно, что там находится? Что-то вроде сарая под домом? Надо будет выбрать время и как-нибудь туда заглянуть.

— Сергей!

Он вздрогнул, словно не ожидал услышать мой голос. Недовольным тоном резко спросил:

— Что еще?

— Зря книгу убрал. Я еще не досмотрела ее до конца. Хотела понять, какое отношение к купцу Головастикову может иметь бывший хозяин этого дома.

Кажется, в моих словах не было ничего особенного, но Сергей отреагировал неожиданно бурно:

— Какое отношение?! Да он прямой потомок этого купца! — Тут он осекся и добавил уже более спокойно: — Я так думаю…

— С чего ты это взял? В книге нашел? Ты же говорил, что ничего в ней прочесть не можешь…

— Фамилии разобрать можно, — буркнул Сергей и решил перевести разговор на другую тему: — Пойдем искупаемся?

Я давно уже ждала такого предложения и быстро пошла к себе переодеваться, оставив племянника Маслова размышлять о сокровищах купца Головастикова. Минут через десять я опять поднялась в библиотеку и застала его за чтением все той же книги.

— Что, ищешь знакомые буквы?

Сергей мгновенно захлопнул книгу и поставил ее на полку.

— Пойдем? — спросил он вместо ответа.

Мне представилось, как я войду в прохладную воду и уплыву подальше от берега, где вода намного чище и нет надоедливых водорослей, старающихся уцепиться за ноги…

— Пойдем!

Я спустилась по ступенькам крыльца и оглянулась на Сергея. Он показал рукой вперед, и мы пошли по грунтовой дороге по направлению к Волге. С каждым шагом воздух менялся: в нем сначала робко, отдельными слабыми дуновениями, а потом все отчетливей, широкой волной, потекли запахи большой реки. Пахло немного рыбой, немного водорослями, немного прибрежной осокой и еще чем-то неповторимым. Тем, чем может пахнуть только Волга.

Мы свернули с дороги на тропинку и очень скоро услышали голоса Анны Андреевны и Владика. Мать с сыном переговаривались, стоя по пояс в воде.