Мистика — сестра криминалистики

Я молча кивнула и направила машину туда, куда показала Маслова. После пятнадцатиминутной тряски по ухабам я действительно увидела три старых вяза, растущих из одной лунки, и свернула на соседнюю улицу. Дорога стала ровнее, но не потому, что отцы поселка разорились на асфальтовое покрытие, — просто между колеями густо разрослась та самая травка, которая обычно растет в дачных местах, сплошь устилая дорожки и тропинки. Я не знаю, как называется это чудо, но ездить по ней — одно удовольствие. За все то время, пока мы добирались до похоронного бюро, я не почувствовала под колесами ни одной кочки.

Мы остановились под вывеской с громким названием «Стикс», написанным золотыми буквами на черном и окаймленным дубовым венком.

— Похоже, здесь, — сказала я.

— Подожди, я сама выясню, что они могут, а что нет, — бросила мне Маслова и скрылась за дверью, ведущей в помещение похоронного бюро. Приготовившись ждать, я включила музыку и откинулась на сиденье.

Анны Андреевны не было довольно долго. За это время я успела почти полностью прослушать последний концерт Ван Бурена. Интересно, что она там делает столько времени? Я вышла из машины, чтобы размять ноги, и тут Маслова выглянула из двери и призывно махнула мне рукой:

— Женя, иди помоги.

Я вошла в дверь и оказалась в полуподвальном помещении, куда вели четыре широкие ступеньки. Спустившись по ним, я попала в главный зал, где стояли в ряд гробы. Различные модели были рассчитаны на клиентов с разными уровнями достатка. Самые простенькие гробы, обитые сатином, стояли ближе к двери. В дальнем конце зала возвышался массивный гроб из цельной древесины, похожий на те, в которые киношники укладывают вампиров. Этот гроб был покрыт лаком и украшен искусной резьбой. На его крышке красовалось распятие, отделанное цветной эмалью. Я подошла ближе, чтобы рассмотреть украшение, и тут с потолка упал таракан — я едва успела отскочить. Таракан испугался и заполз под гроб.

Я осмотрелась вокруг. Вдоль стены на гвоздиках висели венки, цена на которые очень сильно варьировалась. У окна стоял стол, за которым сидела пожилая женщина в очках и степенно переругивалась с Анной Андреевной. На столе висел пучок лент с надписями: «Дорогой маме от сына», «Дорогому мужу от жены» и все в таком же духе. Рядом со столом примостилась тумбочка с флаконами серебряной краски, кистями и недописанными лентами, производство которых не прекращалось ни на минуту. Вообще помещение похоронного бюро «Стикс» больше напоминало деревенскую избу, кое-как приспособленную под нужды агентства.

Я с сомнением посмотрела на Анну Андреевну, которая с жаром говорила приемщице:

— Какое бальзамирование? Какой посмертный макияж? Я уже двадцать минут пытаюсь объяснить вам, что ее нужно сначала вытащить из ванны! У вас есть такая услуга?

— Что вы так кричите? — спокойно парировала женщина. — Я уже позвонила ребятам. Сейчас они приедут и будут в вашем распоряжении. Кстати, ваша мама давно лежит в воде? — и женщина осторожно посмотрела на Маслову.

— Она утонула ночью! — ответила та раздраженно. — А какое это имеет значение?

— Значит, можно без респираторов, — облегченно вздохнула приемщица. — Сейчас я им скажу.

Она набрала номер на своем сотовом:

— Алло! Виктор? Можно без респираторов. Приезжайте быстрее, клиентка нервничает. Что? Давайте шевелитесь!

Приемщица положила телефон и вновь обратилась к Масловой:

— Будут минут через пять. Не волнуйтесь, все в порядке: ребята уже едут сюда. Посмотрите пока одежду и обувь. Эти тапочки нам привезли только вчера, из Англии! Одни бантики чего стоят! — Она продемонстрировала опешившей Масловой импортное чудо.

Маслова отодвинула тапок рукой, поискала, куда присесть, и, не найдя стула, сказала приемщице:

— Я пойду посижу в машине. Женя, там открыто?

— Да, Анна Андреевна. Пойдемте, я включу вам кондиционер, — сказала я, беря Маслову под руку.

— Да, пожалуйста, — попросила она слабым голосом, и мы вышли на свежий воздух.

Но посидеть в машине нам не удалось. В глубине улицы показалось облако пыли и стало приближаться к похоронному бюро. Через некоторое время облако приняло очертания катафалка, на всех парах мчащегося в нашу сторону. Анна Андреевна качнулась так, что я инстинктивно подхватила ее под руки.

— Ничего, ничего, Женя, все в порядке, — пробормотала она и несильно сжала мою руку в знак благодарности.

Катафалк остановился. Черная когда-то машина была сплошь покрыта пылью так, что первоначальный цвет едва угадывался. Из катафалка высунулся шофер и спросил:

— У вас, что ли, бабушка утонула?

Анна Андреевна посмотрела на меня. В ее глазах была мольба о помощи.

— У нас, — ответила я, — и ее нужно как можно быстрее вынуть из ванны.

— Хоронить где будете? — задал вопрос шофер.

Тут к разговору подключилась Анна Андреевна, с ходу распознав в шофере нужного человека. Тот неспешно вылез из машины, обернулся и велел сидящим в катафалке ждать. Потом взял Анну Андреевну под локоть, сообщил, что его зовут Виктор и с ним можно на «ты», после чего снова завел Маслову в агентство. Я осталась ждать на улице, но меня больше не пригласили внутрь.