Мистика

    Женщина в руках, его женщина – пьяное ощущение, улетное, просто космос!  Дальше  сорвался –  мысли ушли.  Не дал отстраниться, сам потянулся к ее губам, накрыл их, вобрал – сразу сильно, жестко и все волоски на теле стали дыбом – услышал  тихий стон…  И захлестнуло, с головой накрыло первобытными торжествующими ощущениями: радостный вопль внутреннего зверя, живущего в каждом настоящем мужике... зверя, получившего свою добычу;  чувство полноты жизни – забыл уже, как это;  дикая энергия – сто дел сделать в минуту;  сладкий морок, затянувший разум...

   Паутина… будто вязкая, чувственная паутина опутала их собой, …  не место для нее было и не время.  Понимал это, но стало необходимостью - прижать крепче, чтобы поняла, что натворила своими поцелуями, вобрать в себя, нырнув языком в теплую глубину ее рта, ощутив такой же нежный  вкус, как и ее запах.   Знал, что  еще секунды -  и все.  Понимал, что этого просто не могло быть,  не должно было, а значит - скоро закончится.  Сейчас она опомнится и все прекратится…

-  Ты не Ваня!

-  Николай, - хрипло представился и почти неосознанно сделал  попытку еще продлить  сладкое безумие.  Она не позволила, и ее брат возмущался.  Да  он  уже и сам стал  замечать посторонние звуки, движение вокруг – будто вышел из транса.  Шум в ушах стихал, сердце уже не таранило ребра, пульс приходил в норму.   Нужно было что-то говорить,  знакомиться по-настоящему и он попытался, но вдруг, неожиданно даже для самого себя забеспокоился, увидев ее растерянность и  даже непонятное ему отчаянье.  Она что-то говорила, пытаясь сгладить, замять неловкость и прятала взгляд, который…  потух.  Николай не чувствовал ничего такого, одну только спокойную решимость – никуда она от него не денется,  поздно –  уже нашлась.  Но отчаянно хотелось успокоить ее, помочь снять эту неловкость, раз уж ее чувствует она.  Кажется, у него получилось.

   До поцелуя он не видел почти ничего, кроме  дикого, ошеломленного, тянущего к себе взгляда.  Рассмотрел чуть позже  - и  милое  лицо, и все то, что не скрывала одежда.  И сразу же по мужской привычке домыслил для себя то, что оставалось  под ней.  Когда она уходила, тяжело и пристально смотрел вслед.  Не верилось, что только что держал это тело в руках.   Амфорные обводы бедер, ноги, словно выточеные резцом гениального скульптора - идеальной формы, а еще волнистые каштановые волосы, приподнятые и открывающие гордую шею... -   сумасшедшая женщина, просто крышесносная!  Мужики должны кружить стаями, но у него серьезный шанс – она сама дала его, а он не упустит. Пораженный ощущением рока и предопределенности, он  почти упустил из вида ее объяснение - причину, по которой  появился этот шанс. Будто бы появился…  Померещилось, поманило и ушло…

   Трудно соперничать с  достоинствами умерших.  А  скорее всего -  просто  невозможно.   Уже в гостях он четко понял, что эта женщина любит другого - Ивана.  Ему трудно было это понять и объяснить для себя, но она на самом деле любила его.   Наверное, такие, как она, могут любить вечно, хранить верность до самой смерти, если мужчина достоин любви и верности, а тут такая история – просто  мистика…  Смысла во всем случившемся, если Иван не остался с ней, не было  никакого.  Иметь ребенка она могла от кого угодно, но тут случилось именно так.  Зачем тогда все?  Он обещал ей вернуться?  Дурочка...   Мы все это  обещаем, чтобы унять боль матерей и любимых.   А там уже  как получится.

    Реинкарнация? Наверное, пережив всю эту мистику, она поверила еще и в это, потому что надеяться было больше не на что.  А он действительно очень похож на  Ивана – почти одно лицо.  Так   бывает с отцом и сыном, но через три поколения?  Когда примеси новой крови и новых генов  минимум столько же?  Действительно, это кажется нереальным.  А если все - так?   Наличие в теле души он принимал – было пару раз...  Ему по-особенному снился погибший товарищ, оставив безусловное ощущение своего присутствия рядом, и еще –  младший брат.  Он просил не говорить родителям о том, как погиб.  Николай не сказал – подсуетились другие.    То есть, он верил, что душа есть и после смерти тела она все еще жива.

    Вместилище ее умирает и есть вероятность, что она найдет для себя новое пристанище или ей его подарят - вопрос веры.  В этом случае не может случиться так, что  она будет помнить  прошлую жизнь – человек просто сойдет с ума в  утробе женщины, если принять утверждение церкви, что душа дается при зачатии,  и потом - в младенческом теле.   Так что - нет,  она  должна развиваться установленным порядком и общего останется в лучшем случае – темперамент, моральный облик или  характер поведенческих реакций.  И то, только если условия взросления не окажут слишком сильного влияния, меняющего все это в принципе.  Разве что темперамент останется? Тогда какой смысл в реинкарнации, если все мы живем своей памятью и опытом?