Мистицизм

Отметим также, что «испытания» в своей совокупности означают отсутствие гармонии между душой и окружающим ее миром. Никакие испытания не являются для нас опасными, если мы знаем, как с ними справиться. Обстоятельства воздействуют на нас тогда, когда мы не соответствуем им — когда они чрезвычайно суровы или же когда мы очень слабы. Справедливость этого заключения становится очевидной по мере углубления в другие переживания г-жи Гийон. Скрупулезность и детальность описания ею своих духовных скорбей делают ее автобиографию уникальным психологическим документом для изучения закономерностей протекания глухой ночи в устремленной к Богу, но все еще ослепленной собою душе.

По мере того как чувство присутствия Бога постепенно слабело, душевный и нравственный хаос все чаще воцарялся в душе г-жи Гийон, оборачиваясь переживанием непоправимой оставленности Богом. "Как только я понимала, что счастлива, добродетельна или вижу нечто прекрасное, мне казалось, что я незамедлительно бросаюсь в другую крайность. Создавалось впечатление, что это мимолетное, но все же вдохновленное любовью переживание было дано мне лишь для того, чтобы я могла пережить его противоположность. Мне было дано ясное видение Божьей чистоты, но при этом я лишь убедилась, что сама становлюсь все более порочной. Между тем это видение является в высшей степени очищающим, однако тогда я была далека от понимания этого… Мое воображение пребывало в состоянии ужасного смятения и не давало мне покоя ни на миг. Я не могла сказать ни слова о Тебе, Господи, поскольку сама стала неописуемо глупа, равно как и не могла постичь ничего из того, что говорилось о Тебе другими… Я находила себя неверной по отношению к Богу, нечувствительной к Его Милости. Я не могла припомнить ни одного доброго дела, которое совершила в своей жизни. Добро представлялось мне злом, и — что было ужаснее всего — мне казалось, что это состояние никогда не кончится".[840]

Она пребывала в убеждении, что и этот мир, и иной, божественный, ополчились против нее. Пошатнувшееся здоровье, потеря друзей и домашние неприятности — все это вошло в ее жизнь и вносило свою в лепту в перипетии духовного развития. Самоконтроль практически отсутствовал, появилась рассеянность. Ей казалось, что простой здравый смысл совершенно оставил ее и она столь беспомощна, что не способна даже внимать церковной службе, что она не может молиться, творить добрые дела и постоянно отвлекается на мирские вещи, от которых отреклась, но до конца еще не освободилась. Изысканные умственные построения ее прежней мистической жизни лежали в руинах, а достигнутое ранее высокое состояние сознания развеялось без следа.

"Нет ничего более обескураживающего для души, которая верила, что достигла высот на пути совершенствования, — патетически восклицает г-жа Гийон, — чем видеть, как все ее надежды рушатся в один миг!"[841]

Обучаясь в "высшей школе" духовной жизни, Сузо тоже прошел не только через искушения и отчаяние, но и через всевозможные испытания и неурядицы во внешней жизни: его преследовали разные трудности, клеветнические измышления и даже физические страдания. "В то время можно было подумать, — говорит он, — что Бог позволил и людям, и бесам подвергать Своего слугу ужасным пыткам".[842] Это ощущение враждебности окружающего мира, неопределенности Эго и его беспомощности перед лицом внешних обстоятельств напоминает смущение, робость и нервическую чувствительность подростка. В обоих случаях подобное ощущение возникает по одной и той же причине — вследствие хаоса, который воцаряется, когда прежнее равновесие уже нарушено, а новое еще не найдено. Душа, для которой характерно движение к высшим уровням реальности, теряет и оставляет позади себя некоторые элементы этого мира: она вырастает из них, хотя некогда была к ним столь привязана. Это напоминает переход ребенка из детского сада в школу. Разрушение и созидание в данном случае идут рука об руку, и поэтому истощение и отмирание озаренного сознания является первым этапом в движении души к иным центрам сознания. Таким образом, ощущение потери и несоответствия, сопутствующее отмиранию старого сознания, становится косвенным стимулом для роста нового. Душа оказывается втиснутой в новый мир, в котором она чувствует себя неуютно, потому что не определила своего места в последующей, взрослой жизни.

"Ты был младенцем у моей груди, беспомощным младенцем, — говорит Сузо Вечная Мудрость. — Теперь же я отнимаю тебя от груди". В последовавших за этим мраке и хаосе, которые наступают, когда привычные ориентиры утеряны и душе ничего не остается, как отдаться неизбежному процессу преображения сути вещей, возникает контакт с неусыпным Духом Жизни, который вынуждает к переходу на новый, более высокий уровень, чтобы душа могла не просто видеть Реальность, но и быть ею.