Мистресс из трущоб

- Постоянно в медитации. Пытается дотянуться до источника силы, хотя и знает, что напрасно. Но в таком состоянии она может прожить еще очень долго.

- Нет, - мотнула головой. – Я хочу, чтобы она умерла.

- Странное желание, но если ты, правда, этого хочешь…

Уверенно кивнула, а потом победно улыбнулась, увидев согласие на лице Министра.

Следующим же вечером Эшар повел меня в подземелья дворца. В этот раз ощущения были совсем иные, чем в прошлый. Во-первых, кругом горел свет. Во-вторых, Министр поддерживал под локоть. Еще и следил, чтобы не оступилась. Интересовался, не устала ли. Спрашивал, как себя чувствую. Ожидаемо Шада была заперта в самом дальнем закутке катакомб. Здесь даже гончих не было. Только мы, непроницаемая тишина и затхлый воздух. Наконец, Эшар толкнул какую-то незаметную дверь и отошел, чтобы я могла увидеть все своими глазами. В камере тут же вспыхнули несколько святляков, но обитательницу это совсем не обеспокоило. Шада в одежде больше похожей на лохмотья сидела в центре каморки прямо на полу и что-то монотонно бормотала. Из-под изодранной ткани то там, то здесь проглядывала ее истерзанная плоть – синяки, кровоподтеки, раны. Лицо и вовсе все заплывшее, но это несомненно она. Хотя какой прок от этого, если ведьма даже не понимает, что происходит? Я совсем ничего не знаю о магах, но и так понятно, что привести ее в сознание наверняка невозможно. Только если сама захочет.

- Сделаешь это своими руками? – прошептал Министр прямо в ухо, а я вздрогнула от неожиданности.

- Ни к чему. Пусть палач поработает.

- Почему ты так категорично настроена? – Эшар выглядит озадаченным, будто так и не понял, зачем мне это нужно.

- Я встречалась с этой женщиной дважды, и ни одна встреча не принесла ничего хорошего. Я просто не хочу дать ей и шанса все же достать меня. Или ребенка.

- Я потом покажу тебе ее могилу. Пойдем, здесь холодно.

Главная гончая закрыл дверь и повел наверх. Странно, здесь даже замков нет. В своем решении я нисколько не сомневаюсь. Знаю больше Эшара - уверена, Шада ему не друг. Ее смерть защитит нас всех. Пусть так и будет. 

Вечером, выйдя из ванной, застала Министра раздевающимся около кровати. Вроде ничего такого, но все эти дни я засыпала в одиночестве. И только утром понимала, что спала не одна. По запискам или цветам на соседней подушке. Очень романтично, но хоть и брала оторопь при мыслях об этом, уже хотелось хотя бы поговорить. И вот Эшар здесь, а у меня коленки подгибаются. Осторожно обошла его, залезла под одеяло и смотрю голодным взглядом на постепенно обнажающегося мужчину.

- Тебе нельзя, Майра. Не облизывайся.

Конечно, заметил и не смог промолчать… Отвечать не буду, пусть думает, что хочет. Лег рядом, повернулся ко мне, какое-то время просто разглядывал. Потом погладил по щеке.

- Каждую ночь, что провел здесь один, думал о тебе, - прошептал, ведя пальцами по моим губам. – Ты - мое наваждение, и плевать на все. Наоборот, благодарен, что они выбрали тебя.

Понятно, опять бред о моих тайных связях со двором его брата. Не знаю, что на это сказать. Пока явно рано пытаться переубедить. Не поверит. Но можно спросить немного иначе…

- Почему ты не сомневаешься в словах Шады даже сейчас, когда она заперта в подземелье? – тоже прикасаюсь к его лицу, обвожу скулы и прямой хищный нос.

- Потому что я проклят, Майра. Перед тем как сбежал из плена, брат успел наложить древнее и очень сильное проклятье. На пресечение рода. Отобрав трон, он хотел защитить его и от посягательств моих детей. Я многое перепробовал, чтобы зачать ребенка, но ничего не вышло. Такие заклятья не так просто уничтожить.

- Но все-таки можно? – стараюсь не выдать волнения, но голос все равно чуть подрагивает.

- Можно. Все просто и одновременно сложно. У демонов, в принципе, дети только при наличии взаимных чувств бывают. А в моем случае нужна прямо сказочная любовь. И я даже поверил поначалу, что такое могло произойти. Но все же ты не совсем демон, да и вряд ли влюбилась после всего, что я сделал. Но я планирую работать в этом направлении, правда. Может быть, когда-то мне и удастся добиться твоих чувств.

И тут я поняла, в какой ситуации оказалась… И еле сдержалась, чтобы возмущенно не вскрикнуть. То есть любая попытка поговорить о том, что этот ребенок его, приравнивается к признанию в любви. Ну, уж нет, к этому я пока точно не готова!