Митерикон

90) Когда помыслю о скоротечности жизни, о многосплетенных суетах житейских, об исчезании тени благ мирских, — обманчивости славы, шаткости власти, ненадежности благоденствия, суетности богатства; потом воззрю на будущее пришествие нелицемернаго Судии, кончину века, и ужасы и страхи сопровождающие ее, — то, как сходит с неба молниеносный Судия, как в страхе предшествуют Ему силы небесныя, как приготовляется страшный престол, как небо свивается подобно книге, как стихии сожигаемыя сгорают, как трубят страшныя трубы, как отверзаются гробы и мертвые возстают будто от сна, как прах в одно мгновение сочетавается в прежний состав и души снова соединяются с телами, как праведники текут в сретение Судии, как предстает Жених в полунощи и ревностных удостоивает входа в чертог, а нерадивых оставляет вне, — когда помыслю о всем этом, — ублажаю тех мудрых дев, о которых упоминает Божественное Евангелие, за то, что оне, познав неопределенность времени, всегда чаяли безсмертнаго Жениха своего, всегда имели в сердце страх пришествия Его и, в ожидании нощнаго мрака, попеклись заготовить светильник света. — Но ничто не препятствует нам и ближе вникнуть в ту божественную притчу: уподобися, сказано, Царствие Небесное десятим девам, яже прияша светильники своя и изыдоша в сретение жениху. — Когда это оне вышли? Собери ум свой, госпожа, и внимай тщательно. — Итак, когда же оне вышли? — Тогда ли, когда настал конец жизни, когда вышло определение смерти, когда уже посланы были за ними Ангелы? — тогда ли вышли оне? — Нет. Но тогда, когда отреклись утех жизни, т. е. когда убезмолвились, возревновали о добродетелях, определили себя на молчание и пост, когда начали доброе шествие, т. е. монашеское житие, когда вступили на тесный и прискорбный путь, когда добровольно восприяли жестокое житие, презрели заботы житейския, отказались от брака, возлюбили целомудрие, отвергли мерзость греха, и сердцем прилепились к пречистому Жениху, — тогда вышли оне во сретение. — Пять же, сказано, бе от них мудры и пять юродивы. Какой признак дев мудрых? — Тот, что оне сочетали с целомудрием милостыню, безмолвие, пост, молчание, бдение, нестяжательность, смирение. Такими добродетелями оне украшали свое целомудрие, т. е. душу свою. Познали, что вера без дел мертва есть, уверились, что одного обета недостаточно для спасения: ибо с одним крылом орел не может возлететь на высоту; помянули также и слово Жениха, Который сказал, что кто хочет во след Его идти, тот не только да отвержется себя, но и да будет готов душу свою положить за Него,. — познали все сие, и отрекшись всего, возревновали украсить себя всякою добротою духовною, чтобы в пришествие Жениха могли сказать словом Давида: уготовихомся и не смутихомся. — А девы юродивыя, у коих светильники без елея добродетели, суть те, кои ограничились одним: восприяли девство, а другими добродетелями не потрудились украсить себя, телесное безбрачие сохранили, а не восхотели стяжать безмолвия и молчания, равно как понудить себя на пост, бдение и другая лишения. — Что далее? Как жених умедлил, то все девы воздремали. — Но запасши -яся елеем показанных добродетелей имели дерзнование и надежду, что лампады их не погаснут. Потому, не смотря на сон, названы мудрыми. Юродивыя же спали в безпечности, не помышляя о будущем. И что потерпели оне в час нужды, того я изъяснить не могу. — Вот настал час, приспело время, вострубили трубы, подвиглись стихии, всколебался воздух, потряслось небо с твердию его, явились Ангелы, пришел Судия не днем, а ночью, и се глас, зовущий всех в сретение Ему. Девы встали все, отрясли сон и взяли лампады. Но лампады мудрых горели ярко и светили всем, потому что были исполнены всяких добродетелей, а лампады юродивых погасли. И — о потеря! — мудрыя приняты в чертог, юродивым же заключен вход. — Смотри, добрая сестра моя, внимай себе, чтоб и тебе не пострадать того, что пострадали юродивыя девы. Поревнуй украсить себя всеми добродетелями, паче же прилежи доброму молчанию и безмолвию: ибо оне суть матери и корни всех других добродетелей. Если ты стяжешь сии две добродетели, то вскоре возымеешь их все в сердце своем.

91) Замедление вне келлии да будет мерзостно пред то бою, если хочешь как должно безмолвствовать благодатию Христовою. Сообращение с людьми пагубно для безмолвствующаго: оно отгоняет благодать, омрачает разум, охлаждает ревность к безмолвию. Потому‑то я всегда заповедую тебе не выходить из келлии и не беседовать с людьми. Добровольно оставляющий безмолвие и скорби подвижниче ства в нем и шатающийся туда и сюда, хотя и нехотя, падает в грех. Напротив, поколику умножаются труды и добродетели в безмолвии, потолику умаляются грехи.