Митра

Генрих промолчал. Диктор перешел к последним известиям. Август весь обратился в слух и попросил соблюдать тишину.

Из репродуктора доносился крикливый голос Гитлера.

— Можешь ли ты представить себе иную силу, которая так последовательно и бескомпромиссно, шаг за шагом, возвращала бы все то, чего лишил нас Версальский договор? Скоро придет очередь Польши, и твое поместье снова окажется в третьем рейхе. Думаю, что нам это удастся так же, как и в Чехословакии: мы займем и эту страну без единого выстрела.

— Да, да, в этом безумии есть своя система… — Карл хотел продолжать, но его прервала Наргис:

— Вашу милость к телефону.

Барон вышел из салона. Гитлер все еще что-то выкрикивал, но задумавшийся Генрих не слушал. Наконец он подошел к столу, что-то написал на листке бумаги и протянул его Ширин: «Пожалуйста, придумайте что-нибудь. Страшно скучно».

На обороте листка Ширин написала: «Мне ничего не приходит в голову».

«Капли плюс море?» — написал Генрих. Ширин прочитала и задумалась. С минуту поколебавшись, написала:

«Море отдельно, и капля отдельно.
Когда соединятся, будет только море.

Молави — иранский поэт XIII века».

Игру в переписку прервал Карл:

— Мои дорогие, нас приглашает к себе консул. Прием может продлиться до утра.

— Прости, мой дорогой, но мне вовсе не хочется быть болельщицей в вашей игре в покер.

— Я должен идти один?

— У меня тоже нет охоты выходить из дома, — сказал Август.

— А я бы с удовольствием поиграла, — вызвалась Кристина.

Карл не ответил.

— Через полчаса я буду готова, барон, — произнесла вовсе не обескураженная отсутствием приглашения Кристина.

Карл вышел, чтобы переодеться. Они выехали около семи.

Ширин, Август и Генрих сели за стол. Беседа шла вяло. Выходя из столовой после ужина, Генрих шепнул Ширин:

— Я принесу вам эту книгу стихов… — И, не ожидая ответа, вместе с отцом пошел в комнаты, находящиеся в соседнем крыле дворца.

Август с удобством расположился в кресле и погрузился в чтение последнего номера «Фелькишер беобахтер». Генрих покрутился в комнате и вышел в сад. Посмотрел на окно Ширин и заметил за занавеской ее силуэт. Невидимый, он остановился за живой изгородью, с минуту колебался, а затем быстрым шагом пересек террасу и направился ко дворцу. Ширин заметила Генриха в саду, но вдруг он исчез из ее поля зрения. Волнуясь, она подошла к двери. Услышала тихий звук шагов, сначала в холле, потом на лестнице и в коридоре, наконец, у дверей. Ширин быстро погасила свет и повернула ключ в замке, бессильно опершись о косяк. Генрих остановился у двери. Вокруг царила тишина. Генрих легко нажал дверную ручку, тихонько постучал. Ширин не ответила. Не двигаясь, она стояла за дверью. Генрих слышал ее ровное, а затем все более прерывистое дыхание. Он постучал еще раз. Ширин с трудом сдерживала дрожь, чувствуя, как лихорадочно стучит сердце. Генрих подождал еще с минуту и тихонько отошел от двери. Ширин, не зажигая света, подбежала к окну и проводила его взглядом; медленным шагом Генрих вернулся к себе. Молодая баронесса бросилась на кровать и долго не могла заснуть.

На следующий день, незадолго до обеда, в мраморный дворец приехала Марта. Ожидая Ширин, она снова стала свидетельницей беседы Августа с Карлом. Сноровки на этот раз у нее было больше. Она принесла с собой картонку, в которой находилось новое платье для жены барона. Во время примерки Ширин сказала задумавшись:

— Знаешь, я поймала себя на том, что с некоторых пор совершенно иначе воспринимаю солнце, воду, даже камешки в реке.

Марта с интересом взглянула на подругу.

— Ну что ж, завтра Новый год, а ведь это весна, — сказала она.

После примерки Карл предложил Марте подвезти ее до города. Она охотно согласилась.

На главной улице Марта покинула автомобиль барона, зашла в магазин и сделала несколько мелких покупок. Выйдя, заметила стоявший у тротуара автомобиль, за рулем сидел Вильям. Поколебавшись мгновение, девушка подошла к машине, открыла переднюю дверцу и села рядом с англичанином.

— Ты с ума сошла!

— А ты считаешь, что у них нет иных дел, кроме как следить за мной? Карл едет в Тегеран на три дня. И знаешь зачем? Хочет приобрести пай в крупной пароходной компании. Ему это посоветовал Август. Правление пароходной компании находится в Абадане. Понимаешь, что это значит? Они смогут контролировать экспорт и импорт…

— Немцы все решительней завоевывают плацдармы. Консул был прав, говоря, что эти негодяи хотят прибрать к рукам иранскую нефть.

— А как наши дела?

— Я занимаюсь разводом.

— Ты уже давно говоришь об этом, но ты меня не обманываешь?

— Это не Иран. В Англии нельзя послать жене уведомление, что ты больше не являешься ее мужем. Все это требует времени. Будь спокойна.

— Ты, кажется, не можешь обвинить меня в отсутствии терпения.

— А как дела с Бахманом?

— С каждым разом все труднее. Ганс становится агрессивным. Только благодаря тому, что иранки обязаны сохранять невинность до свадьбы, мне удается держать его на расстоянии.

— Поедем ко мне?