Митральезы Белого генерала. Часть вторая

Вопрос был не праздным. В снарядных ящиках имелись чугунные гранаты, новомодные диафрагменные шрапнели[34] и немного старинной картечи. Самой действенной против открытой живой силы противника была, разумеется, шрапнель. Но для ее применения нужно было рассчитать угол возвышения орудия, определить расстояние и выставить трубку, чтобы она обрушилась на врага сверху и выкосила его подобно тому, как коса-литовка срезает сочную зелень на заливном лугу. Проблема была лишь в том, что ничего из вышеперечисленного Дмитрий не умел, а времени на эксперименты не было.

Гранаты были хороши против строений и иных не слишком прочных укрытий, но в пустыне они часто зарывались в рыхлый песок и потому теряли в эффективности. Оставалась…

— Заряжай картечью! — приказал Будищев.

— Слушаюсь! — одновременно отозвались Анчуткин и мысленно простившийся с жизнью Богачев.

Получив приказание, артиллеристы действовали как автоматы. Сняли орудия с передков, ездовые за неимением иного укрытия отвели коней в сторону и взялись за винтовки, а канониры тем временем зарядили пушки и навели их на приближающуюся кавалерийскую лаву.

— Как только подойдут, бейте в упор! — отдал свое последнее приказание прапорщик и, обернувшись к Егорычу заорал: — Вперед!

Старый солдат понял его с полуслова и щелкнул кнутом. Получив порцию лошадиного допинга, упряжки вихрем полетели навстречу врагам и судьбе. Дмитрий не зря так придирчиво выбирал ездовых для своих тачанок, а затем нещадно их муштровал. Оказавшись перед противником, они мигом развернулись и так же лихо помчали назад, а руки стрелков тем временем легли на рукояти и большие пальцы вжали гашетки. Почти одновременно зарокотавшие пулеметы плеснули свинцовые струи в догонявших их текинцев и те принялись рвать их тела, сбивать с ног лошадей, вызывая хаос и неразбериху в атакующей лаве. А когда боевые колесницы покинули сектор обстрела русских пушек, в дело вступила картечь.

Тяжелые чугунные пули, заботливо уложенные рядками на жестяные поддоны, вырвались из пушечных жерл и проделали три широких просеки в атакующей коннице, смешав остатки всех, кому не посчастливилось попасть под удар, с землей и друг с другом. Несколько сотен только что еще живых и чувствующих существ, мгновенно превратились в кровавое и грязное месиво, а те немногие кому посчастливилось уцелеть, бросились прочь, в панике нахлестывая своих знаменитых скакунов. Но мало кому из них судилось спасти свою жизнь в тот день, ибо в след отступающим хлестнули очереди пулеметов, а к артиллеристам наконец-то прибежал запыхавшийся Полковников.

— Полубатарея, слушай мою команду, — срывающимся голосом закричал офицер. — Трубка – пятнадцать, прицел сто двадцать…

— Бац-бац и мимо, — устало отозвался Будищев, вытирая пот с взмокшего лба.

— И ничего не мимо! — восторженно заорал Шматов, глядя как шрапнель накрыла бегущих с поля боя всадников, а в большую группу текинцев на левом фланге врубились сотни таманцев во главе со Скобелевым.

— Ты посмотри, Граф, — радостно вопил Федор, — Белый генерал в бой пошел!

— Хрен его понес, а не сам он пошел, — буркнул Дмитрий, но его никто не слушал.

Глава 12

Как ни хороши были текинские джигиты в рубке, выдержать атаку казаков Скобелева у них не получилось. Возможно, они были слишком шокированы погромом, случившимся с их собратьями, а быть может таково было изначальное намерение их вожаков, но туркменские всадники мгновенно развернули своих быстроногих коней и легко оторвались от преследовавших их таманцев. Белый генерал, против обыкновения, не стал долго гнаться за ними, и также развернул свои сотни назад.

— Молодцы артиллеристы! — гаркнул Михаил Дмитриевич во всю мощь генеральской глотки, появившись перед позицией батареи. — Славно высыпали халатникам!

— Рады стараться, ваше превосходительство! — дружно отвечали ему солдаты, а, вскочивший в седло Полковников, лихо отсалютовал саблей и отрапортовал, так мол и так, супостата разбили, потерь не понесли и вообще все в ажуре.

— Конечно артиллеристы, кто же еще? — вздохнул Будищев и тоже направился к генералу, чтобы не пропустить ненароком раздачу плюшек.

— Четыре креста на полубатарею! — расщедрился командующий, не скрывая восторга при виде побитых текинцев. — И господ офицеров в приказе отметим с занесением в формуляр.

— Осмелюсь доложить вашему превосходительству о геройском поведении моряков во главе прапорщиком Будищевым, — попытался остаться честным человеком капитан, но Скобелев его не слушал.

— А теперь отходите к аулу, — приказал он, — Таманцы вас прикроют.

— Слушаюсь! — отозвался Полковников, уже вслед умчавшемуся как вихрь начальству.