Митральезы Белого генерала

Возможно, в прежние времена, генерал и был крепок на выпивку, но с той поры утекло немало времени, так что сегодня последние две или три рюмки были для него явно лишними. Теперь старому служаке, лишенному в последнее время общения, хотелось поговорить. В кои веки в его берлоге собрались люди в мундирах, и теперь он торопился высказать им какую-то важную мысль, но вот какую он уже и сам забыл. Тем не менее, и капитан, и доктор внимали его словам с должной почтительностью, а странный моряк, просто ел глазами, будто находился в присутствии пророка новой веры.

— Полно, дядюшка, — мягко прервала поток красноречия Милютина. — Так вы совсем заговорите наших гостей.

— Твоя правда, голубушка, — охотно согласился тот. — Да только, чем же их ещё развлекать?

— Люсия, милая, не хочешь ли ты сыграть для нас? — повернулась графиня к своей юной спутнице, указав на стоящее в углу фортепиано.

— Боюсь, я не слишком хороша в этом, — скромно заметила баронесса, — но если вы настаиваете…

— Просим-просим, — с энтузиазмом отозвались Щербак и Недоманский.

— А что скажете вы, Дмитрий Николаевич? — неожиданно спросила она, пристально посмотрев на юнкера.

— Я?! — смешался Будищев, не ожидавший, что его мнение в этом вопросе будет кому-то интересно. — Я не против…

Судя по всему, мадемуазель фон Штиглиц ждала несколько иного ответа, и её прекрасное лицо окрасил румянец. Впрочем, вчерашняя смолянка сумела взять себя в руки и присела за инструмент. Подняв крышку, она несмело тронула пальчиком несколько клавиш, как будто желая убедиться, что фортепиано не расстроено. Судя по всему, звучание вполне устроили юную пианистку и она начала играть.

Елизавета Дмитриевна слушала музыку очень внимательно, как будто Люсия была её любимой ученицей. Когда у девушки все получалось, она благосклонно кивала головой, а если случалась заминка, то в её глазах на мгновение вспыхивало беспокойство. Впрочем, будущая сестра милосердия играла очень хорошо, и поводов для недовольства практически не было. Старый генерал сидел истуканом, но усерднно прислушивался. Вероятно, он слабо разбирался в музицировании, но старался не подавать виду. Капитан Недоманский, напротив, изображал своим лицом весьма широкую гамму чувств, от неземного блаженства, до бурного восторга, и едва Люсия закончила играть, разразился аплодисментами, которые все тут же поддержали.

— Это просто прелестно! — шепнул Дмитрию Щербак, громко хлопая в ладоши.

— Наверное, — с досадой отозвался тот.

На самом деле, ему понравилась и музыка и игра баронессы, хотя он вряд ли мог бы выразить охватившее его чувство словами. Ему просто хотелось бы слушать её и дальше, но, к сожалению, всё закончилось.

— Я про вас, — поспешил уточнить доктор, расплывшись в улыбке.

Уточнить, что имеет в виду эскулап, Будищев не успел, поскольку графиня Милютина мягким, но при этом не допускающим возражений, голосом, попросила его уделить ей несколько минут, и плавно направилась в кабинет. Так что ему ничего не оставалось делать, как последовать за ней.

— Чем могу быть полезен Вашему Сиятельству? — спросил Дмитрий, как только они остались наедине.

— Присаживайтесь, — предложила она. — Мне надобно серьезно поговорить с вами.

— Благодарю, — отозвался юнкер, опускаясь в кресло.

— Вы, вероятно, чувствуете себя обиженным…

— Почему вы так решили?

— Ну, — помялась графиня, — вы так храбро и самоотверженно вели себя во время крушения, а никто из нас даже и не подумал предложить вам гостеприимство, хотя, было вполне очевидно, что вам с вашим слугой негде остановиться.

— Не берите в голову, — усмехнулся Дмитрий. — Гусь свинье не товарищ.

— Вы не правы, — смутилась Милютина. — Лично я была уверена, что кто-нибудь из мужчин непременно даст вам приют. И право же, мне очень неловко, что этого не случилось. Видит Бог, если бы я только могла предположить подобное невнимание, то непременно сделала это сама, невзирая ни на какие условности.

— Благодарю за сочувствие, но… мне кажется, вы хотели поговорить не об этом.

На лицо Елизаветы Дмитриевны, только что живое и участливое, как будто опустилась вуаль, и оно вновь стало непроницаемым, подобно маске. И только острый взгляд стальных глаз выдавал её волнение.

— Дело очень деликатное и я нахожусь в некотором затруднении, — тщательно выбирая слова, начала она. — Могу ли я вам довериться?

— Наверное, — пожал плечами Будищев.

— Наверное? — удивленно переспросила графиня и на мгновение сбросила личину каменного равнодушия.

— Ну, я же не знаю, о чем вы хотите меня попросить?

— Н-да, ваша тетушка говорила, что вы необычный человек, чуждый условностям, но я все-же не думала, что настолько.

— Ваше Сиятельство, будет гораздо быстрее и проще, если вы перестанете ходить вокруг да около и расскажете, в какой именно услуге нуждаетесь.

— Но вы обещаетесь сохранить это в тайне?