Митридат

Антипатр, с удовольствием прислушиваясь к звукам псовой охоты, блаженствовал в тени огромного дерева на пригорке. Он сидел на куче подушек и попивал лёгкое сухое вино, хорошо утоляющее жажду и возбуждающее аппетит. В сотне локтей от него слуги расчищали площадку для костра и свежевали первую дичь — двух молодых косуль. Носилки царя стояли неподалёку, там же отдыхали уставшие носильщики, с завистью посматривая на кувшин охлаждённого вина, стоящий перед их господином. Стольники царя таскали к костру дрова и расстилали ковры для охотничьей трапезы.

— Ахей, мой господин, тебе подарок! — к пригорку, где сидел царь, прискакал Вартан Чёрный и, смеясь, достал из охотничьей сумки двух детёнышей леопарда.

Пушистые зверьки угрожающе рычали, царапались и кусались. Вартан спрыгнул на землю и, держа их за загривки, подошёл к Антипатру.

— Их мать мы не нашли, псы потеряли след, — объяснил Вартан Чёрный, быстро сооружая из сыромятных ремешков подобие ошейников для перепуганных мальцов.

— Царский подарок, — рассмеялся довольный Антипатр и налил полный фиал вина. — Испей, мой верный Вартан, в знак благодарности.

— Слава великому царю! — вскричал Вартан Чёрный, одним махом осушил фиал и вскочил на коня. — С твоего позволения, господин, я продолжу охоту.

— Поезжай, — милостиво отпустил его царь, улыбаясь, и принялся тормошить повизгивающих зверёнышей…

За этой картиной наблюдали две пары глаз.

Одна из них принадлежала одетому в звериные шкуры человеку, похожему на дикого горца. Он притаился чуть выше пригорка, где сидел царь. У его пояса висел короткий меч, а рядом лежал небольшой, но тугой лук, удобный для охоты в лесах. Человек с настороженностью хищного зверя всматривался в действо, развернувшееся перед его взором, и пытался понять незнакомую речь, на которой изъяснялись охотники.

Другая пара глаз сверкала неистовым зеленовато-жёлтым огнём из-подо лба громадной пятнистой кошки. Это была мать пойманных Вартаном Чёрным зверёнышей. Её красновато-жёлтая в чёрных пятнышках шкура отливала золотом, короткие уши были прижаты к голове, пасть открыта, с громадных острых клыков капала слюна. Преследуя похитителя своих детёнышей, самка проделала большой путь по горным зарослям, и теперь отдыхала, учащённо дыша и временами судорожно позёвывая. Глаза пятнистой хищницы были прикованы к Антипатру, игравшему со зверёнышами, и дикая ярость матери, потерявшей детей, изредка вырывалась наружу тихим угрожающим шипением. Но самка была матерым зверем, она не спешила броситься на врага — выжидала, и медленно, ползком, подбиралась поближе, чтобы вонзить ему в шею клыки.

Антипатр, посмеиваясь, щёлкнул пальцем по носу одного из зверёнышей, попытавшегося цапнуть царя за руку. Маленький леопард, получив удар по самому уязвимому месту, отчаянно завизжал, будто заплакал. Этого самка стерпеть не смогла. Словно огненный вихрь промчался сквозь заросли, и свирепая хищница одним могучим прыжком оказалась на спине беспечного, ничего не подозревающего Антипатра.

Царя спас высокий замшевый воротник охотничьей куртки. Зубы зверя только оцарапали шею Антипатра, от нежданного удара скатившегося кулём с пригорка. Но самка догнала его и стала рвать одежды. Помощи царю ждать было неоткуда — перепуганные носильщики с криками разбежались кто куда, телохранители ушли по дрова, а повара были вооружены только ножами.

Неожиданно из чащи выскочил человек в звериных шкурах и быстрее лани подбежал к Антипатру, свернувшемуся клубком, чтобы не дать хищнице добраться до горла. Сверкнул меч, самка с визгом отскочила в сторону, но тут же стремительным скачком упала на грудь отважного спасителя — человек в звериных шкурах, опасаясь задеть царя, только легко ранил хищницу, чтобы отвлечь её внимание.

Потрясённый Антипатр во все глаза наблюдал за поединком. Отбросив меч в сторону, человек в звериных шкурах с невероятным хладнокровием сжал железными пальцами горло зверя. Разъярённая до безумия хищница терзала когтями грудь храбреца, но он, казалось, не обращал внимания на боль и кровь, струящуюся из многочисленных ран. Наконец движения зверя стали вялыми, по цепенеющим мышцам пробежала дрожь; торжествующе улыбнувшись, человек достал нож, коротким точным ударом пронзил сердце самки и небрежно швырнул её на землю.

— О, боги… — простонал царь, пытаясь встать на ноги.

Его спаситель подошёл к нему и подал руку.

В это время раздался топот лошадиных копыт, и два всадника, горяча нагайками коней, подскакали к царю. Увидев окровавленное лицо Антипатра, один из них (это был Вартан Чёрный) с диким воплем выхватил меч и словно коршун на добычу бросился с высоты коня на неизвестного в звериных шкурах. Тот немного отступил в сторону и молниеносно схватил царского приближённого за запястья. Сам будучи человеком недюжинной силы, Вартан едва не охнул, когда железные пальцы незнакомца впились в его тело. Человек в звериных шкурах резким движением отшвырнул Вартана Чёрного и поднял свой меч, лежавший рядом с мёртвым леопардом.