Митридат против Римских легионов. Это наша война!

Пока в Аттике гремели жестокие бои, а в яростных сражениях сходились под стенами Пирея римские легионы и понтийские фаланги, пока Афины умирали от голода в тесном кольце блокады, на других участках фронта великой борьбы против Рима тоже происходили события, которые впоследствии будут иметь большое значение. Дело в том, что ведя военные операции в Греции, Сулла испытывал большие затруднения из-за того, что был полностью лишен флота, — и это при полном господстве на море Митридата. Поэтому консул решил исправить подобное положение вещей и обзавестись собственными кораблями, но вся беда была в том, что взять их можно было лишь на Востоке, в частности на острове Родос. Сам по себе флот Родоса вряд ли мог прорваться к берегам Аттики, флоты Митридата отправили бы его на дно при первой же встрече. А вот если корабли родосцев объединить с кораблями из Египта и Сирии, где в руках правителей приморских городов были сосредоточены значительные военно-морские силы, то тогда был шанс оспорить у Митридата владычество на море. Для выполнения этого труднейшего поручения Сулла отправил своего заместителя Лициния Лукулла, человека знатного рода, обладавшего большим талантом полководца и отчаянной личной храбростью. Невзирая на то, что наступала зима и судоходство становилось крайне опасным, а также невзирая на то, что на море господствовал вражеский флот, римлянин сел на небольшое частное судно и отправился на Восток, пересаживаясь с одного корабля на другой. По большому счету это было самоубийством, но не тот человек был Лукулл, чтобы отступать перед трудностями, и в дальнейшем мы это увидим.

С другой стороны, продолжалось наступление в Европе другой армии Митридата, под командованием его сына Аркафия. Царевич вторгся в Македонию, буквально раздавил вставшие на его пути римские отряды под командованием небезызвестного Бреттия Суры и наместника Сентия, полностью занял территорию страны и назначил наместников для управления новыми территориями. Освободив от присутствия ненавистных захватчиков родину Великого Александра, Аркафий начал движение на юг против Суллы, имея в планах войти в соприкосновение с гарнизоном Пирея. Если бы он беспрепятственно привел свои войска в Аттику, то римский проконсул оказался бы между двух огней — с одной стороны армия Аркафия, с другой — Пирей и армия Архелая. В этом случае у Суллы были все шансы никогда не вернуться на берега Тибра, а Рим, возможно, так никогда и не узнал бы, что такое проскрипции. Но из всех возможных вариантов развития событий, к сожалению, произошел наихудший — царевич внезапно заболел и умер около городка Тисеи. Это явилось серьезным ударом для всей дальнейшей кампании, смерть молодого и талантливого командующего, сына царя, не только приостановила движение армии, но привела в дальнейшем к другим негативным последствиям. При царевиче никогда не был бы нарушен принцип единоначалия и не возник вопрос, кому быть главнокомандующим, а теперь каждый из понтийских стратегов считал себя достойным этого высокого назначения. Таким образом, и Пирей, и Афины снова оказались на неопределенное время предоставлены своей судьбе.