Митридат против Римских легионов. Это наша война!

Недаром говорят: кого боги хотят наказать, того лишают разума, — именно это и произошло с понтийским царем. Потому что, вместо того чтобы продолжать победоносное наступление и начать освобождать города Малой Азии, где его с нетерпением ждали, а также постараться разгромить армию Лукулла, для чего у него были все возможности, Митридат затеял абсолютно ненужную и вредную со стратегической точки зрения осаду Кизика. Серьезной опасности этот город для него не представлял, его гарнизон и флот были ослаблены тяжелыми потерями под Халкидоном, а потому можно было просто установить его блокаду с моря. Но Митридат вцепился в него мертвой хваткой, и это имело трагические последствия не только для данной кампании, но и для всей войны в целом. Чем руководствовался Евпатор, когда принимал такое решение, сказать трудно, возможно, надеялся взять город быстро и с ходу, но, потерпев неудачу, озаботился вопросом личного престижа и решил довести дело до конца, другого объяснения просто не вижу. Ну а потом Лукулл искусными маневрами запер понтийского царя в ловушке, и тот посчитал, что, только взяв этот город, он из нее выберется. Хотя с осадами городов, в отличие от полевых сражений, Митридату фатально не везло — достаточно вспомнить осаду Родоса, — отступать он не собирался.

Но человек предполагает, а боги располагают, и они сказали свое веское слово: через несколько дней после неудавшегося приступа, в самый разгар подготовки к новому, подул сильный южный ветер, который крепчал с каждой минутой. Становясь все сильней и сильней, он разбушевался с невероятной силой и, наконец, превратился в страшную бурю, словно игрушечные, валила она все грозные осадные сооружения Митридата, разбивала и ломала боевые машины. Громадная осадная башня, стоявшая на двух боевых кораблях, раскачивалась из стороны в сторону и в итоге не устояла, медленно кренясь, она начала валиться на бок и рухнула в бушующие волны, потопив суда на которых стояла. С суеверным ужасом осматривал царь разрушения, которые причинил ему ураган, по войскам поползли слухи, что боги разгневались на их царя, а «друзья советовали Митридату удалиться, так как город явно под божеским покровительством» (Аппиан). Но Евпатор был упрям — и ни боги, ни люди не могли его остановить в достижении поставленной цели, — взобравшись на возвышающуюся над Кизиком гору Диндим, он распорядился вести от нее подкопы под стены, а также велел строить новые осадные башни.

Видя, что наступила зима и войско начинает все сильнее испытывать голод, а также желая сохранить свою кавалерию, от которой при осаде мало толку, он велел собрать всех лошадей, которые к этому времени уже ослабели от бескормицы и сбили себе копыта. Митридат отправил их кружным путем в Вифинию, откуда их должны были перегнать в Понт, а вместе с ними уходил весь обоз и отряды наименее боеспособной пехоты, на которую Евпатор уже не рассчитывал, а держать в лагере лишних едоков не хотел. Он прекрасно понимал, что столь удачно начавшаяся кампания потерпела неудачу, и теперь прилагал все усилия, чтобы хоть немного сгладить ее последствия. Но и Лукулл не дремал, видя оживление и суету в лагере врага, он на следующий день рано утром выступил из лагеря, ведя с десяток когорт пехоты и всю кавалерию. Однако по пути римляне угодили в снежную бурю, многие легионеры закоченели от холода, а другие выбились из сил и покинули строй, разбредаясь по равнине в поисках укрытия. Но с остатками отряда консул продолжил преследование и настиг врага у переправы через реку Риндак, недалеко от городка Аполлония, когда понтийцы переправляли лошадей и обоз. Выскочив из снежной пелены, легионеры атаковали захваченного врасплох противника, яростные схватки закипели на берегу и в ледяной воде, но преимущество было на стороне сыновей волчицы, и войско Митридата было разгромлено наголову. Только пленными было взято 15 000 человек, а также Лукулл захватил 6000 коней, огромное количество вьючного скота и весь обоз — тысячи тел царских воинов остались лежать на засыпанных снегом берегах Риндака, а «женщины из Аполлонии выходили за стены собирать поклажу Митридатовых солдат и грабить трупы» (Плутарх). Это была очередная неудача царя, но далеко не последняя, гнев небожителей набирал силу, и спасения от него теперь не было.

* * *