Митрополит Исидор Киевский (1385/1390–1463)

На заседании 30 мая выступали император и патриарх. Патриарх Иосиф II заявил, «…что он готов принять унию и согласиться на принятие догмата, что Св. Дух исходит от Отца и Сына, но что "Filioque" никоим образом не должно вносить в православный Символ веры, и следует настоять, чтобы Ватикан не требовал никаких изменений в богослужениях и обрядах Православной Церкви»^[441]. Уния должна быть принята, но не ради интересов Церкви, а ради интересов государства. Слова императора звучали в том же духе. Но здесь выступил Исидор, который, видимо, решил ускорить процесс, и сказал следующие слова: «Мы должны принять учение западных святых: Дух имеет бытие от Сына, и Отец и Сын — единое начало Святого Духа. Это я мыслю, это я исповедую, и это я объявляю пред Богом и Вами»^[442]. На это выступление Исидора свт. Марк Эфесский, Антоний Гераклейский, Досифей Монемвасийский и Софроний Анхиальский выразили решительный протест, говоря, что они никогда не поверят тому, что Сын является Виновником Св. Духа^[443]. В сложившейся ситуации император решил провести голосование в пользу римского учения, и оказалось, что из 27 лиц греческого духовенства 10 подали свой голос в пользу Филиокве, а 17 — против него^[444]. Патриарх и император, видя, что сторонники унии в меньшинстве, решили надавить на несогласных и увещаниями склонить их к унии^[445]. Исидор также участвовал в этом. Он, как сообщает Сиропул, устроил богатое угощение для одних епископов и здесь «выманил у них согласие»^[446]. Он же, как горячий сторонник соединения, рекомендовал даже применить к противникам унии самое крайнее средство: отлучить непокорных от союза с Церковью^[447].

Исидор, Висссарион и их единомышленники были уже практически всецело на стороне латинян. Как свидетельствует Сильвестр Сиропул, оба митрополита сказали, что «право апелляции принадлежит папе, и он должен исправлять, если патриарх или император сделает что-то недолжное, и латиняне хотят, чтобы и об этом было сказано в определении»^[448]. Император знал, кто подстрекал к этому латинян, потому на одном из обсуждений сказал: «Если бы латиняне не имели разъяснений со стороны наших, то они бы не говорили об этом и не требовали такого»^[449].

Атмосфера Собора весьма напоминала массовый психоз. Не было ни одного человека, который смог бы трезво оценить ситуацию. Одному лишь свт. Марку Эфесскому удавалось сохранять ровное состояние духа. Император, чтобы как-то снять это напряжение, решил обратиться к папе с вопросом: что тот обещает, если уния будет заключена?^[450] С этой целью он 1 июня отправляет Исидора к понтифику^[451]. Киевский митрополит привел с собой от папы трех кардиналов, которые именем Евгения IV «уверяли императора в той помощи, которую обязывается ему оказать Римский первосвятитель». Папа обещал: 1) за свой счет возвратить греков на родину; 2) содержать на своем иждивении 300 воинов в Константинополе и две галеры в море у города; 3) в случае особой нужды готов прислать императору снаряженные 20 галер на полгода или 10 на год; 4) если откроется нужда, то позаботиться о приглашении европейских государей с сухопутными войсками на помощь Византийской империи^[452].