Миттельшпиль

Графиня, слегка утомившись от такой длинной речи, подозвала стоящего в отдалении, чтобы не слышать произносимого собеседниками, слугу с подносом, полным бокалов с французским шампанским. Пока гости освежались шампанским, граф Пален продолжил свою речь. Но сначала он решил польстить хозяйке.

— Как тонко графиня определила корни антигерманского недовольства в обществе. У вас глубоко философский склад мысли, дражайшая Мария Эдуардовна, — слегка поклонившись сидящей на диване хозяйке и отпив из бокала, Пален продолжал. — Этот противоестественный союз двуглавого самодержавного орла и красного галльского петуха, горланящего республиканскую «Марсельезу» …

— Вы совершенно правы, граф! — поддержал его принц Александр Баттенбергский, — куда естественнее союз двух орлов — германского и российского…

— Сему мы видим в недавнем прошлом яркий пример, — согласился граф Пален. — В недавнюю войну на дальних рубежах нашей империи, тяжелую именно отдалением сих рубежей от наших европейских губерний, только Германия поддержала наши усилия, позволив нам законтрактовать свои угольщики и парировав усилия коварного Альбиона по поддержке Японии. Франция же использовала сей момент, чтобы окончательно разрешить свои недоразумения в колониях с Англией. И даже, как утверждают некоторые, заключила с англичанами тайный союз. И это страна, которая утверждает о союзных отношениях с нами!

— Конечно, французские интересы были в тот момент не обострять отношения с Англией из-за далекой Японии… Равно как и английские — не допустить усиления российского влияния на Китай и нашего упрочения на берегах Тихого Океана… — неожиданно заметил молчавший до этого барон Роман Розен, один из членов делегации, заключившей Портсмутский договор. Поэтому смело толковавший теперь вопросы британских имперских интересов и всего, что было связано с морями и океанами.

— Я и хотел отметить, господа, — продолжил свою речь граф Пален, — что французские и английские интересы входят в явное противоречие с нашими. Я полагаю, что долгом всех разумно мыслящих деятелей является выполнение святой задачи — как Россию не допустить до союза с Францией и направить политику нашей империи в правильное русло — на благо дружбы с Германией…

— Даже сейчас, после той неуклюжей дипломатической акции в Марокко, которая могла привести нас к войне? Причем к войне именно с Германией, ввиду наших существующих, как говорят, союзных отношений с Францией? — заметил скептическим тоном барон Розен.

— Сей момент — тоже. Ибо настоящий союзник познается в беде и нам надо было безоговорочно поддержать Германию, — настаивал Пален. — Тем более, что этот «неуклюжий инцидент» уже привел к отставке господина Делькассе. Одного из главных, как считают, сторонников улучшения отношений с Британией.

Разгорелся спор, который с интересом слушали собравшиеся вокруг гости…

Балтийское море. Район Бьеркского архипелага. Июль 1905 г.

Личная яхта кайзера «Гогенцолерн», как обычно в это время, рассекала форштевнем волны. Только не Северного моря, как в предыдущие годы, а Балтийского. Вместо традиционного посещения городов Норвегии яхта проскочила мимо шведского побережья, не заходя в столицу и, развернувшись на восток, ушла к финским берегам. После чего корабль встал на якорь у берега поросшего сосновым лесом острова.

Мольтке-младший, один из гостей на борту яхты, заметил, что вид у встреченного им по пути на палубу кайзера был «непроницаемо-таинственный». Впрочем, долго ему удивляться не пришлось — всех собрали в кают-компании и кайзер, за спиной которого стоял удивленно-радостный Тирпиц, объявил.

— Господа, через два часа здесь будет царь. Приказываю переодеться в парадную форму и приготовить торжественную встречу.

Действительно, через пару часов рядом с «Гогенцоллерном» становилась на якорь царская яхта «Полярная звезда».