Миттельшпиль

Наверное, со времен постройки стены дворца не видели такой пестрой компании, что собралась сегодня на открытие, как писали в газетах, «первого парламента России». Придворные, военные и чиновничьи мундиры, партикулярные костюмы ценой в сотни рублей смешались с рабочими косоворотками и крестьянскими кафтанами, а также малороссийскими свитками и польскими кунтушами. Своими халатами и чалмами выделялись депутаты Азиатской части Империи. Небольшую группу православных священников возглавлял молодой депутат от Донской области отец Клавдий. Неподалеку от них стояли католические священники. Среди которых выделялся малиновой сутаной барон Ропп, депутат от Вильно, разглядывающий собирающуюся толпу всегда как бы прищуренными глазами. Запах дегтя от смазных сапог простонародья смешивался в утонченными ароматами кельнской воды и новейших о-де-колонов от Брокара.

Ждали выхода Императора. Впрочем, ожидание не затянулось, он появился строго минута в минуту к оговоренному сроку начала церемонии. Как и обычно последнее время, государь выделялся из толпы раззолоченных придворных простым мундиром полковника Преображенского полка. На сей раз — парадным, но тоже смотревшимся скромно на общем фоне.

В толпе крестьянских депутатов раздались благосклонные шепотки. Вот, мол, каков народный Царь — прост и доступен. Вообще, популярность императора среди крестьян после его личных военных подвигов, указов об отмене выкупных платежей, создании Переселенческого и Крестьянского банков резко пошла вверх. Почти в каждом крестьянском доме и рабочей квартире на стенке висел лубок с картинкой, изображающей Его Величество, лично рубающего саблей зверовидных узкоглазых японцев в Порт-Артуре.

Хотя и среди крестьянских депутатов, так же, как и среди рабочих, встречались лица, мрачно и дерзко смотревшие на собравшихся на сцене, словно прицениваясь к возможности вырезать всех этих сановников. Особенно выделялся среди недовольных, стоявших ближе к сцене высокого роста рабочий в блузе, пятнами весенней грязи на штанах и в высоких смазных сапогах. Стоя прямо напротив трона, он с таким наглым и презрительным видом рассматривал царя и всех, кто его окружал, что стоящий около Дурново Коковцев указал на него канцлеру и спросил.

— Нет ли у этого человека бомбы, и не произойдет ли тут несчастья?

Дурново успокоил министра, объяснив, что на входе всех подозрительных незаметно проверили специальные агенты дворцовой полиции.

Наконец все успокоилось. Император встал с трона, на спинке которого висела подшитая соболями мантия, сделал два шага вперед и заговорил звучным, окрепшим во время военных приключений голосом.

— … Всевышним промыслом врученное Мне попечение о благе Отечества побудило Меня призвать к содействию в законодательной работе выборных от народа. С пламенной верой в светлое будущее России, Я приветствую в лице вашем тех лучших людей, которых Я повелел возлюбленным Моим подданным выбрать от себя. Трудная и сложная работа предстоит вам… Верю, что любовь к Родине, горячее желание послужить ей воодушевят и сплотят вас. Я же буду охранять непоколебимыми установления, Мною дарованные, с твердою уверенностью, что вы отдадите все свои силы на самоотверженное служение Отечеству для выяснения нужд столь близких Моему сердцу народов российских, просвещения народа и развития его благосостояния, памятуя, что для духовного величия и благоденствия государства необходима не одна свобода, необходим порядок на основе права. Да исполнятся горячие Мои желания видеть народ Мой счастливым, а государство Российское — крепким, благоустроенным и просвещенным. Господь да благословит труды, предстоящие Мне в единении с Государственным Советом, и да знаменуется день сей отныне днем обновления нравственного облика Земли Русской, днем возрождения ее лучших сил. Приступите с благоговением к работе, на которую Я вас призвал, и оправдайте достойно доверие Царя и народа. Бог в помощь Мне и вам!

Громкие крики «Ура!», раздавшиеся неожиданно для присутствующих и поддержанные частью депутатов заставили вздрогнуть кое-кого из присутствующих. Николай же лишь милостиво наклонил голову и спокойно сел на трон.

Кто-то из воодушевленных депутатов затянул гимн, дружно подхваченный множеством голосов.

— Боже, Царя храни!

Сильный, державный,

Царствуй на славу, на славу нам!

Царствуй на страх врагам,

Царь православный!

Боже, Царя, Царя храни!

Российская Империя. Санкт-Петербург, Тверская улица. Март 1906 г.

Сегодня в той самой гостиной опять царствовал и ораторствовал Извеков. Сергей Маркович самодовольно осматривал присутствующих и благодушно изрекал истины в последней инстанции. Еще бы, стать депутатом «почти парламента» и лично присутствовать на приеме по поводу ее открытия и на первом заседании…