Мю Цефея. Повод для подвига / Бремя предательства

Пауки появились позже, когда мы опустились на ярус ниже. Я как раз разглядывал поднятую с пола малышку-кризалис. Нам повезло, что их было всего четверо. Не думаю, чтобы кто-то из команды Касима слышал, что такое роевой ИИ. Они бились с нами, как единое целое, отщипывая от оставшейся десятки бойца за бойцом. Я запустил колобка, но его не хватало на всех пауков. Куда бить, когда у системы нет определенного центра?

Мои кое-как отремонтированные линзы с трудом позволяли удерживать цельную картинку сражения, подсчитывая потери: минус три, минус четыре. Касим ревел от злости и поливал пауков из тесловика. А потом я обратил внимание на Инара. Парень стоял, как вкопанный, посреди комнаты смерти и смотрел, не моргая, на атакующих синтетиков… Нет, сквозь них, в коридор, из которого они выползли.

— Ты что, твою мать, творишь! — заорал на сына Касим.

В этот самый момент один из членистоногих, наконец, решил оторвать беспечному пареньку голову. Прыгнул. Кр-рац! — выстрел Касима разорвал корпус бота в шаге от цели, забрызгав плащ Инара синт-плазмой. Испытывать судьбу дальше мне показалось бессмысленным, я пожертвовал верным дроном. Электромагнитный импульс выжег мозги паре ближайших противников и почти всю нашу электронику, оставив команду слепой и глухой один на один с последним пауком. С дубиной против механоида особенно не повоюешь, поэтому добивать гадину пришлось, обрушив на него удачно подвернувшуюся криоемкость. Предугадать место, проорать ошалевшему Касиму: «Бросай гранату!» — сбить с ног Инара и лечь самому, чтоб не достало ни осколками, ни гелиевыми струями — все это я умел хорошо.

И еще я умел чинить то, что сломано. Очки, импульсники, маленькую многоножку, которую потом можно разбудить.

***

Мы отдали свою кровь Гармонии из желания быть в безопасности, найти очаг, убежище от невзгод жестокого мира. И это обернулось катастрофой.

Со временем я осознал, что на самом деле имеет для меня смысл. Из преданности и доброты сестры я извлекал гораздо больше, чем из всех благ, что бросали к моим ногам прочие. Как-то я сказал Идее:

— Наверное, я влюблен.

— Что же, это может быть полезно. Особенно, если к тебе самому чувствуют подобное.

В тот полдень Мэри привели в белую комнату. Я, отец, мать и другие смотрели на нее сквозь зеркало. Она простерла руки, и ее босые ноги оторвались от пола, а тело облачилось в паутину электрических разрядов. Она закрыла глаза, и ее «ля» в считанные мгновения заглушила все остальные тона. Молнии коснулись стен. Железобетонные плиты, срывая слои цемента, закружились в безумном танце.

И опять кругом пели гимны и поздравляли родителей. Пили вино и танцевали. Мэри одна молчала среди всеобщего торжества. Я решительно схватил ее руку и вывел под звезды.

Помню, трава была мягкой, сочной, чуть влажной. Легко колебалась на ветру, переливаясь хрустальной росой в лучах восходящих Близнецов. Я поднялся, отряхнул халат и увидел Идею. Она стояла под сенью раздвоенного кверху розового дерева. Я удивился, сестра не надела обычного пурпурного платья. Лишь воздушный сарафан. Почти прозрачный. И соломенную шляпу. Она придерживала ее правой рукой, а левой касалась ствола. Я сделал шаг, и резкий порыв стряхнул с крон лепестки. Дерево позеленело, на его ветвях закачались крупные плоды. Один из плодов не удержался и упал Идее на ладонь.

— Держи, это мой тебе подарок. Любящие должны дарить друг другу самое дорогое. Это пламя надо питать…

Я принял фрукт из ее ладони. Попробовал. Вкус был необычайно острым, даже пронзительным. Едва не задохнувшись от накатившей тоски, я оторвал плод от своих губ.

— Чтобы две разделенные половины всегда были едины.

Она взяла мою руку, поднесла ее к своим устам и, в свою очередь, надкусила. Соломенная шляпка соскользнула, дав волю серебристым волосам. Я протянул к ним руку. Была ли это вечность? Или лишь минута? Прежде чем я дотронулся до них? Прежде, чем горизонт разразился сотнями огненных комет? И вспыхнули небеса, сплавляя нас жарким пламенем в единое целое, испепеляя сад.

— Ты помнишь тот день? Когда мы оба отдали кровь, чтобы избежать неминуемой гибели? — мягкий, но неожиданно глубокий голос Мэри разбудил меня.

Я распахнул глаза прежде, чем осознал, что во мне звучит больше, чем одна нота. Два высоких тона переплетались, складываясь в колдовскую трель. Она сидела на краю постели рядом со мной. Нагая, с распущенными локонами. Сестра повернула голову, и в свете двух полных лун я увидел ее улыбку. А утром обнаружил на влажной простыне алое пятнышко.

***

Касим хлопнул меня по плечу, чуть не бросив обратно на четвереньки.

— Вишь, Тень… Главное ядро! Мы теперь все можем уходить на покой! Купить по островку на Эделмейских озерах, содержать там сотню наложниц и тыщу слуг.

Перед нами в воздухе висела огромная искрящаяся сфера без единой царапины. Инар, опередив всех, взбежал на помост управляющей консоли. Положил пальцы на клавиши. И быстро затараторил: