Мюнхэ. История Сербии / история «Хостела»

Однако, несмотря на это, расставаться с Хебрангом я не спешила. Мне было интересно с ним, он увлекал за собой. В моей достаточно насыщенной знакомствами жизни столь интересного собеседника ещё не встречалось. Он стал на некоторое время моим покровителем, наставником, опекуном по жизни. У нас с ним не было секса, но мы часто проводили вместе — за интересными беседами — даже ночи. Так было, пока он не предложил мне прокатиться с ним в турне по Европе. Я согласилась. Взяла в университете академический отпуск и, не зная броду, сунулась в, возможно, самую глубокую реку в своей жизни — о чём не жалела ни тогда, ни сейчас.

Мы вместе побывали в Швейцарии, Италии, Португалии, и вдруг он почему-то решил на пару дней заехать в Турцию — перед самым концом отпуска. Я не стала возражать, подумав, что турецкое солнце и пляжи пойдут на пользу моей изголодавшейся по ультрафиолету коже. Первый день мы провели с ним вместе, разошедшись ночью по номерам. Засыпая, я думала, что пожалуй, это — ярчайшее знакомство за всю мою жизнь, которое, возможно, будет иметь совершенно непредсказуемое (или, наоборот, предсказуемое) продолжение… Однако утром моим планам суждено было рухнуть…

— А где господин Хебранг из номера 404?

— Он выписался сегодня утром, — отвечал мне улыбчивый администратор, коего я раньше почему-то не видела.

— Как? Мы должны были уехать вместе…

— Ничем не могу помочь, мисс. Он выписался.

Номер его был отключён. Это совсем не походило на его поведение. Я опрометью бросилась в полицейский участок, в дверях которого меня остановил знакомый голос.

— Мюнхэ?

Я обернулась. Передо мной стоял шикарный чёрный мерседес, из которого показался Чолич.

— Драган? Как хорошо, что вы здесь. Лукас пропал, и мне нужна ваша помощь. Как давно вы выходили с ним на связь?

Чолич приложил палец к губам и поманил меня к себе:

— Вы слишком громко говорите для этих мест. Могут подумать, что случилось Бог весть что.

— По-моему, это и случилось…

Через пару минут мы с ним сидели за чашкой кофе в ближайшем кафе «Дель Мар».

— Я хочу кое в чём признаться, — говорил обычно молчаливый Драган.

— Вы меня пугаете. Где Лукас?

— Это вы меня пугаете. Вы знаете человека без году неделя, и уже относитесь к нему едва ли не как к любовнику.

— Что за нотации? Кто мы друг другу?

— Это неважно. Важно, кем был Лукас вашему отцу?

— И кем же?

— Палачом. Да будет вам известно, что лагеря смерти в Хорватии находились в его компетенции. Он был прав — Туджман их не строил. Их строил Хебранг — человек, для которого по зову крови все этнические сербы — это враги.

— И что теперь?

— Вас разве не мучает несправедливость? Он погубил вашего отца — пускай не сам, но с его согласия и по его приказу там убивали сербов. Меня, как солдата Сербской армии, это не может оставить равнодушным…

— Как бывшего солдата? Вы как бывший солдат строите с ним свой бизнес?

— Бизнес и война — вещи разные. Война стала для меня жизнью. Там я оставил семью, родину, любовь. А бизнес — всего лишь средство зарабатывания денег, которые, как известно, не пахнут… И солдат, к вашему сведению, бывших не бывает.

— И поэтому вы убили его?

Чолич вскинул брови. Он явно не ожидал от меня такой прозорливости, ведь не знал ещё о моём эмпатическом складе характера.

— Я его не убивал. Может быть, он ещё и вовсе не умрёт…

— Может быть?

— Видите ли, не только вашего отца Хебранг погубил в лагере смерти. Таких десятки и сотни тысяч. А когда международное правосудие отказалось осудить его и ему подобных мерзавцев, это ещё пуще всколыхнуло волну народного гнева. А народ, как известно, состоит не только из крестьян. Он состоит и из людей обеспеченных, которые могут себе позволить…

— Заказать даже Хебранга? — не дала договорить я.

— Именно. Но заказать только доставку. Знаете, как доставляют пиццу или суши на дом.

— И его доставили? Это сделали вы?

— Это делает специализированная организация, которую я возглавляю. Что с ним будет дальше — не моя забота, я лично никого не убиваю.

— Интересный юридический ход.

— Именно так. С волками жить — по-волчьи выть. Но была бы моя воля — я бы ему голову отрезал, как это делал он в годы войны.

— Почему вы рассказываете мне это? Где гарантия, что я не отправлюсь в полицию с этими данными?

— Можете. Но с моим арестом будут проблемы — я иностранный подданный, и местные власти предпочтут с этим не связываться. Хебрангу же это никак не поможет. А рассказал я вам это только потому, что… вы мне очень нравитесь, да вы и сами наверняка это понимаете… не хочу что-либо от вас скрывать…

— Однако… — выдохнула я. — Утро признаний. Даже не знаю, как мне отреагировать.

— Никак. Примите к сведению. Когда вы собираетесь назад?

— Должны были сегодня вечером, но теперь не знаю. Видимо, останусь ещё на пару дней.

— Хорошо. Я живу в «Мариотте», вот моя визитка. Сообщите мне, когда соберётесь улетать, я предоставлю вам персональный самолёт. Ещё раз извините за откровенность. Надеюсь на ваше понимание.

«С пониманием у меня проблем нет», — иронично подумала я, глядя ему вслед.