Мюнхэ. История Сербии / история «Хостела»

— Если угодно.

— Если вы обладаете такой информацией, и ею обладает сам Интерпол, то почему они не пресекут деятельность этого мафиозного синдиката?

— Полагаю, вопрос не ко мне. Да, и потом — если в СМИ эта новость не приобрела широкий резонанс, это вовсе не означает, что работа организации не пресечена. Но даже если так — фильм будет призван привлечь общественное внимание к данной проблеме и, по мере сил, прекратить нарушение прав человека.

— Как вы полагаете, что движет людьми, которые выбирают в качестве времяпрепровождения столь кровавые развлечения?

— Сложно сказать, но я думаю, что капитал во все времена порождал чувства безнаказанности и вседозволенности. Ещё Карл Маркс говорил о том, что в основе любого крупного состояния лежит преступление. Ему же вторил Бальзак. Человек, совершивший преступление единожды и не привлечённый к ответственности, а лишь обогатившийся в результате этого, будет совершать преступления снова и снова. И всякий раз их масштаб и опасность для общества будут только возрастать.

— Не считаете ли вы, что фильмом оскорбите даже не правительство, а самих граждан Чехии?

— Я не утверждаю, что это делают граждане Чехии. Олигархи всего мира прибегают к столь грязным развлечениям, купаясь в ничем не ограниченной роскоши. Мы с вами живём в цивилизованном мире, где богатство, возможно, и даёт власть над людьми, но не позволяет попирать общечеловеческие ценности. В этом, а вернее, в желании прекратить это — центральный смысл фильма.

— Раскройте чуть детальнее сюжет?

— Двое американских студентов и затесавшийся с ними исландец путешествуют во время каникул по Европе. В Амстердаме они встречают русского, который, видя их тягу к сексуальным экспериментам, рекомендует им отправиться в одну из республик на постсоветском пространстве, где низкий уровень жизни населения делает женскую его половину чрезвычайно доступной. В поисках приключений наши герои отправляются в Чехию, где и попадают — не без участия оных жриц любви — в лапы того самого синдиката.

— Но конец у фильма будет всё же позитивный?

— Насколько это возможно по описанному мной сюжету.

Смех в аудитории.

— А Интерпол не будет против огласки тех секретов, что оказались в вашем распоряжении?

— Свобода слова есть величайшее достижение демократии. Среди прочего, она заключается в отсутствии необходимости спрашивать у кого бы то ни было разрешения вообще, и у правоохранительных органов в частности, особенно когда речь идёт о жизнях многих людей.

— Где будут проходить съёмки? В каких интерьерах?

— Максимально приближённых к действительности. В частности, закрытый блок спецпсихбольницы, где содержались особо буйные больные, изолированный вот уже лет 50 как, будет одним из мест действия.

— Там всё и происходило?

— Да.

— Существует поверье, что в таких местах небезопасно кармически, да и физически появляться в ближайшее время после того, как подобный ужас там происходил. Вы не суеверный человек?

— Может быть, но призраки не входят в число суеверий, которые меня преследуют. Есть множество других — начиная от чёрных кошек и заканчивая подъёмом с правой ноги каждое утро.

Снова смех.

— Сколько времени вы планируете посвятить съёмкам?

— Больше времени ушло на подготовку и пробы в Америке. Думаю, что весь материал отснимем максимум за месяц.

— Когда вы вылетаете? Группа летит с вами?

— Да, это произойдёт сразу после того, как вы отпустите меня, господа журналисты.

— Почему, если съёмки будут проходить в Чехии, ваш билет заказан в Сараево?

— Вы задаёте вопросы, не относящиеся к фильму. Благодарю вас, пресс-конференция окончена…

— Последний вопрос. Каково рабочее название фильма?

— «Хостел».

— Но почему «Хостел»?

— Могут быть у режиссёра профессиональные тайны? Не загоняйте меня в угол, господа, вы снижаете рейтинг фильма в глазах будущих зрителей.

В аэропорту вся съёмочная группа была спустя час. Впритык успев на регистрацию, наскоро попрощавшись с жёнами и детьми, сотрудники Юнивёрсала и актёры заняли места в зафрахтованном самолёте, который вылетел без задержки — в 17:40.

Вечером в аэропорту Сараево их встретили, как и договаривались, люди Драгана. Сам он не приехал — было поздно, да и работы сегодня никакой не намечалось. Планировалось разместиться в отеле и отдохнуть, чтобы утром, с места в карьер, приступить к работе.

Около 11 часов несколько чёрных мерседесов и один матовый микроавтобус той же фирмы были у ворот гостиницы. Драган вышел из машины, чтобы поприветствовать американских коллег.

— Рад видеть вас на сербской земле, дамы и господа, — он протянул руку Элаю. Они тепло поздоровались.

— Когда в последний раз сербы говорили это американцам? — горько пошутил Дерек Ричардсон, исполнитель одной из главных ролей.

— Кто старое помянет, тому глаз вон, — отмахнулся Драган и жестом пригласил гостей усаживаться по машинам. Они с Ротом ехали вместе.

— Послушай, — спросил Драган, когда они остались в машине вдвоём. От водителя пассажиров, сидевших на заднем сиденье, отделяло плотное воздухонепроницаемое стекло. — Они знают, кто я такой?