Мюнхен 1938: падение в бездну Второй мировой

Берлин активизировал античехословацкую кампанию, угрожая военным конфликтом и стремясь изолировать ЧСР, лишив ее франко — английской поддержки. 6 августа Мастны сообщил о совещании у Гитлера в Оберзальцберге (14 июля), на котором канцлер заявил, что в течение шести месяцев Чехословакия будет разделена между Германией, Польшей и Венгрией[70]. Англия и Франция возлагали определенные надежды на свое посредничество в деле урегулирования отношений Праги с судетскими немцами, иллюзорно полагая, что оно даст эффективный результат. 20 июля правительство Великобритании направило чехословацкому правительству ноту, содержавшую предложение о посредничестве в его переговорах с генлейновцами.

Первая реакция Бенеша на предложение англичан была резко от- рицательной[71]. Но, поразмыслив, президент согласился с ним, о чем и было сообщено в Лондон 23 июля[72]. В качестве посредника англичане предложили лорда Уолтера Ренсимена, бывшего министра торговли. Вот как характеризовал его Масарик: «Ренсимен — это умный [Chytry — это слово может быть переведено и как хитрый. — В. М.], упрямый, не склонный к конформизму клерикал, абстинент и богач. Его миссия мне вообще не нравится, хотя я не придаю ей такого значения, как здешняя печать»[73].

Лорд Ренсимен прибыл в Прагу 3 августа. Напряженность в отношениях Праги и Берлина достигла уже такой степени, что в мирную миссию Ренсимена вряд ли можно было верить. Во время личной встречи с ним президент обратил его внимание на то, что конфликт не является внутриполитическим делом, что это «борьба между Прагой и Берлином» и что соглашение между правительством и чешскими немцами может быть достигнуто лишь в случае, если этого пожелает Берлин. «Наши немцы в своем большинстве являются лишь простым инструментом берлинской пангерманистской политики в отношении нас»[74].

Ренсимен неоднократно встречался с представителями судетских немцев и с пониманием выслушивал их жалобы. Сам он мало надеялся на успех переговоров, о чем и сообщал Галифаксу. Тот передал это мнение Майскому[75]. «Чехословацкая сторона, — по словам Бенеша, — поняла, что на миссию Ренсимена. сильнее влияют аргументы Берлина, Судето — немецкой партии и немецкой пропаганды, чем вся добрая воля чехословацкого правительства и президента»[76]. Не улучшила отношений между Бенешем и Ренсименом просьба лорда о встрече Генлейна с Гитлером в целях информирования того о ходе переговоров. 1 сентября президент получил письмо Ренсимена, в котором говорилось, что Генлейн по его просьбе уезжает в Германию, чтобы встретиться с Гитлером[77]. В тот же день Ренсимен посетил Бенеша и рассказал ему о разговорах с Генлейном. Президент проявил решительное несогласие с действиями Ренсимена и протестовал против них, подчеркнув, что тот переводит вопрос в недопустимую плоскость и призывает Гитлера вмешиваться в чехословацкие внутренние дела. Ренсимен заявил, что сделал это от себя лично и на свою ответственность. Он, дескать, принял это решение, желая устрашить Гитлера тем, что если дело не дойдет до соглашения между немцами и Прагой, то это приведет к роковым международным последствиям и весь спор будет перенесен на поле принятия решений великими державами.

«Было ясно, — по словам Бенеша, — что лорд Ренсимен, вероятно, вообще даже не осознал, что направляет предателя и слугу Генлейна к его господину, Гитлеру, чтобы они оба перед широкой общественностью “легально” согласовали окончательные планы как раз к прекращению всех переговоров в Праге»[78]. Генлейн отправился к Гитлеру и провел в Берхтесгадене 1 и 2 сентября. В беседах принимала участие вся нацистская верхушка. Хотя в официальном коммюнике об этом визите кроме общих фраз ничего сказано не было, дальнейшие события показали, что именно тогда обсуждался план дальнейших действий генлей- новцев, конечно, не имевший ничего общего с одобрением ведущихся в Праге переговоров и согласием с их продолжением.

Англия и Франция продолжали оказывать нажим на Прагу, торопя ее в заключении соглашения с судетскими немцами. Ньютон настаивал на том, что оно должно быть достигнуто до открытия Нюрнбергского съезда нацистов 6 сентября. Если это будет необходимо, по его словам, чехословацкое правительство должно принять и карловарские требования генлейновцев. Ньютон обратил внимание Бенеша на то, что в случае войны Чехословакия оказалась бы «в достойной сожаления ситуации»: чехословацкие земли стали бы полем боя, были бы разорены военными действиями, прошли бы, скорее всего, через гражданскую войну. И, по словам Бенеша, Ньютон «присоединил к этому еще и предупреждение британского правительства: дескать, более чем сомнительно, что и в случае победоносного окончания войны можно было бы восстановить Чехословацкую республику в тех границах, которые она сейчас имеет»[79].