Мюнхен

Да, армия находилась в состоянии готовности: она занимала доты и укрепления, патрулировала в горных районах, устанавливала проволочные заграждения. Саперы минировали туннели, виадуки и подступы к населенным пунктам. Завалы, разобранные в тот период, когда лорд Ренсимен приезжал в эти края, чтобы побывать на уик-энде в знатных замках, были вновь восстановлены, в дремучих лесах раздавался стук топоров и звон пил. Связисты прокладывали кабели. На полянах и вдоль опушек лесов, впереди укреплений, зачернели свежие окопы. Солдаты прикрывали брустверы ветками зажелтевших берез и зеленым лапником. Криками и взмахами рук солдаты приветствовали появление в ясном небе чехословацких самолетов.

Четыре дня им говорили о дисциплине и вере в справедливое дело. «Правда победит!» — твердили им бесчисленное число раз. Был назначен специальный министр, который устно и в печати распространял эту веру в справедливость и в победу правды. Но в столбцах утренних и зечерних газет все чаще стали появляться белые пятна — десять, двадцать строчек были опущены. Это было результатом усердия цензуры, следившей, чтобы правда не особенно побеждала.

Тем не менее в течение этих четырех дней люди узнали, что министры союзного французского правительства вылетели в Лондон, куда их пригласил мистер Чемберлен, после заслушивания доклада лорда Ренсимена, которого принял сам король Георг.

Даладье и Бонне уселись за стол переговоров с английскими министрами. Заседали они долго — с утра до ночи, прерываясь на короткое время для обеда и ужина. Об этом сообщалось в газетах. Далее можно было прочитать, что в Лондоне «достигнута полная договоренность обоих правительств». Но умалчивалось, в чем состояла эта договоренность. Правда, Пражское радио призывало чехословацкий народ не верить тому, что об этой договоренности говорится «на основе неправильных или неполных сообщений иностранных агентств».

Тому, о чем сообщали иностранные агентства, никто и не собирался верить. Да кто, скажите, мог поверить в то, что оба правительства договорились, чтобы Гитлеру были отданы пограничные районы со всеми укреплениями и заводами, со всем населением, курортами, угольными шахтами, чтобы Чехословакия отказалась от своего союза с Францией и Советским Союзом, превратившись в «нейтральную» страну, чей «новый территориальный статут» будут гарантировать великие державы?

Кто мог бы в это поверить?

Люди не хотели верить в это. Но прошла ночь, и появились сомнения. Пришлось одну за другой проглатывать горькие пилюли. Сначала им сказали, что в Праге нет официальных известий о лондонском соглашении. Затем проговорились, что «пражское правительство ответило обеим дружественным державам обширной нотой и объяснило им стратегическое значение чехословацкой твердыни в Центральной Европе», указав на то, насколько нелепо представить германские границы на расстоянии пятидесяти километров от Праги. Республика истратила на строительство своих пограничных укреплений миллиарды крон! Она располагает в пограничных областях огромной промышленностью! Эту территорию невозможно отдать иностранному государству! Однако конфликт еще можно разрешить на основе соглашения между Германией и Чехословакией об арбитраже. Помощь окажет Гаагский международный суд!

Люди вдруг обрадовались: у нас ведь есть еще дипломаты! Добьемся арбитража!

Но тут Польша развязала кампанию насчет Тешинской области. Венгры тоже отозвались. Адмирал Хорти посетил Германию… Но все это ничего не значит, поскольку мир с Германией приведет к спокойствию и в других местах. Муссолини пока вел себя тихо, ничего не говорил. Россия была готова помочь на основе договора вместе с Францией, а возможно, и без нее. Но будем ли мы просить Россию о помощи, если не пойдет на это Франция? Конечно. Вероятно… Вряд ли!

Прошли еще сутки. Люди вели себя организованно. Ходили на работу, отдыхали. Старики загорали на солнце в Ригеровых садах. Дети посещали школу. Печать сообщала, что осенью должен выйти иллюстрированный сборник «Республика растет» с предисловием президента Эдуарда Бенеша. Республика растет!

Бог знает откуда и каким образом люди вдруг узнали, что обе дружественные державы не довольны чехословацкой нотой, что английский посол мистер Б. Ньютон день и ночь спрашивал, когда правительство перестанет увиливать от ответа…