Мюрид революции

— Идемте, кадий, идемте! С ними следует говорить иначе! — снова вскочил Умалат-Хаджи, в голосе его звучала угроза.

За ним поднялся и молчавший до сих пор Харга-Хаджи.

— Не надо торопиться, правоверные, аллах терпелив, — сказал он. — Может, эти заблудшие еще образумятся.

Минуты две продолжалась новая напряженная пауза. Джамалдин молчал, всем своим видом показывая, что ему решительно ни до чего нет дела. Молчал и Асланбек. Пауза затянулась. Тогда старший Шерипов спокойно произнес:

— Я вам уже сказал, что сын мой знает, что ему делать. А сам я считаю, что он поступает правильно.

— А мы думаем иначе! — закричал кадий так, будто у него прорвался наконец голос. — И заставим вас уйти! Или… или выдадим вас генералу Деникину.

На лбу у Асланбека вздулись жилы, сведенные к переносице брови задергались.

— Повторяю еще раз, — оказал он, — что здесь, в горной Чечне, существует одна единственно законная власть — Советская, а потому Шатой придется покинуть тем, кому эта власть не по душе.

— Силы, силы у вас теперь нет! — проворчал Харга-Хаджи.

— Силы! — Асланбек невольно посмотрел на свою шашку, висевшую на стене. Сегодня он был в Шатое один, но нисколько не боялся. — Что ж, это мы посмотрим.

Кадий поймал его взгляд и торопливо затараторил:

— Конечно, ты можешь зарубить нас, но у нас есть люди. Они покарают человека, осмелившегося поднять руку на верных мусульман да еще на служителя аллаха… А главное, вот-вот придут солдаты генерала Деникина, и ты не посмеешь…

— Значит, вы, правоверные, на казаков надеетесь! — Асланбек даже улыбнулся. — Вот так шариат у вас получается: не мусульмане против гяуров, а вместе с богатыми гяурами, против большевиков и всей бедноты.

— А вот, гладите, уже скачут! — вдруг встрепенулся купец, показывая в окно.

Не без волнения молодой Шерипов тоже глянул в окно. Действительно, по дороге клубилась пыль: там скакал какой-то отряд. Асланбек вгляделся и сразу узнал гнедого коня, на целый корпус опередившего других. Это эскадрон красных конников въезжал в Шатой.

— Ну что, уважаемые старцы, — повернулся он к непрошеным гостям, — вы, кажется, интересовались, есть ли сила у Советской власти?.. Вот она!

III

В роскошно обставленную резиденцию правителя Чечни съезжались важные лица. Гостей встречал хозяин — статный, сухощавый, высокого роста генерал Эрисхан Алиев. Любезно приветствуя каждого, он считал должным обязательно ругнуть купца Абубакара Мирзоева за то, что тот построил такой высокий дом.

Кроме генерала Ляхова, недавно назначенного командующим войсками Терско-Дагестанского края, тут был атаман Грозненской станицы полковник Халеев и еще много офицеров из свит обоих генералов. В числе гостей были и представители местной знати — богатые купцы, нефтепромышленники, среди которых выделялся миллионер Билтоев. Он держался подчеркнуто солидно, но глаза у него минутами становились робкими, как будто он сам еще не до конца был уверен в своем праве присутствовать на столь высоком сборище. Вся эта компания, сбежавшая в свое время от Советской власти, теперь вылезла и праздновала победу.

Генерал Ляхов, несколько неуклюжий в новом английском мундире, заложив руки за спину, говорил, доверительно поглядывая на Алиева, как бы желая подчеркнуть, что здесь считается он только с ним:

— Вы хотите знать, господа, что приказывает его превосходительство верховный главнокомандующий? Я только что говорил с генералом Деникиным по прямому проводу. Он велел передать вам, — Ляхов снова повернулся к Алиеву, — что надо немедленно приступить к очистке Чечни от большевистских банд. Да и с эмиратом этого новоявленного святого, Узуна-Хаджи, пора покончить. Уж больно все они обнаглели! Иначе… — оратор остановился и внушительно оглядел всех присутствующих, — иначе, я думаю, господа, что с нами будет более жесткий разговор. — Он скользнул небрежным взглядом по Ибрагиму Чуликову.

Помощник правителя Чечни по гражданским делам Чуликов, сидевший в углу, прищурив и без того маленькие серые водянистые глаза, шевельнулся на стуле, стараясь устроиться поудобнее.

— Вы что-то собираетесь сказать по этому поводу, господин Чуликов? — Ляхов уставился на него, готовый не столько выслушать, сколько поймать его на чем-нибудь нечестном.

— Я хочу подчеркнуть, господин генерал, что положение серьезное. Вчера в Шалях обезоружили наших солдат, арестовали офицеров и признали Советскую…

— Да, да, господа, — перебил его Ляхов, — что же это делается? Даже здесь, под нашим носом, в Алхан-Юрте, говорят, правит какой-то учитель Эльдерханов с кучкой красных бандитов. Где же тогда правим мы? — спросил Ляхов, искоса бросив взгляд в сторону Алиева, который слушал его, нахмурившись.