Мхитар Спарапет

Есаи повел своих людей по берегу реки, между кустами и камнями. Где-то в вышине вспыхнул огонь и потух. Это князь Баяндур давал сигнал для общего нападения…

— С богом! — крикнул Есаи и бросился вперед. Он опустил тяжелый меч на голову полусонного, вскочившего из-под бурки турка. Тот упал, издав блеющий вскрик. Поднялась суматоха. В лагере затрубили. Но не успел враг опомниться и понять, откуда нанесен удар, как ополченцы отошли, чтобы напасть с другой стороны. В темноте турки не могли разобраться, где чужие и где свои.

Всю ночь ущелье грохотало от криков нападающих, ржанья лошадей и стона раненых. А когда рассвело, армяне исчезли бесследно…

— Откуда появляются они? Куда исчезают? Шайтаны это или люди? — кричал от ярости Абдулла паша.

Мелик Муси пытался успокоить его.

— Это последние вздохи умирающего, могучий паша, — говорил он, склонив голову и скрестив на животе руки. — Скоро их силы растают, как весенний снег.

— Тает моя армия, — бесновался паша. — Посмотри на трупы.

— Нужно спешить, солнцеликий паша. Возьми Алидзор, и все усмирится.

Как мог паша спешить в этой горной стране, где нет ни дорог, ни мостов, ни равнин? Громоздкая армия в узких ущельях, растянувшись как нитка по краям стремнин, проходит едва четверть пути, который она должна была пройти за день. А тут еще неуловимые армяне устраивали засады в каждом ущелье, за каждой скалой. Турки несли большие потери от неожиданных ударов легких, подвижных частей Мхитара.

Но тем не менее турецкая армия тяжело и медленно продвигалась к Алидзору, оставляя за собою груды обглоданных костей и трупы.

Дни Бекир паши проходили в беззаботных пиршествах. Его десятитысячная армия, с трех сторон обложив Мегри (с четвертой стороны были отвесные непроходимые скалы), засела в садах и огородах. Осажденные мегринцы почти не беспокоили его. Только иногда выстрелят раз-другой из пушек. Берегли боеприпасы. Ниоткуда паше не грозила опасность. Сераскяр с главными силами застрял в глубине Сюника. Армяне вели там против него тяжелые и неравные бои, и, по-видимому, им было не до осажденного Мегри.

Аскяры Бекир паши днем обжирались в мегринских садах тутой и абрикосами, купались в Араксе, а ночью спали как убитые. От безделья и жадности у них раздувались животы. Занимались перепродажей приведенных из Агулиса пленных женщин. Многие из них, не выдержав мук, умирали. Но тем сильнее вцеплялись аскяры друг в друга из-за оставшихся в живых.

Вскоре в лагере появились перешедшие Аракс со стороны Персии распутные женщины. Наведывались коробейники продавать разную мелочь, приходили скупщики пленных детей, чтобы продать их в Стамбуле.

Бекир паша оставался безразличен ко всему этому. Рассиживая в своем роскошном шатре с молоденькой девушкой на коленях, он, по обыкновению, пил холодный шербет и слушал песни дервиша, стоявшего на коленях у входа в шатер.

Войско не испытывало недостатка в пище. Палатки были полны добычи, вокруг лагеря паслись захваченные стада овец и крупного рогатого скота, и кони были сыты.

Турки ожидали, пока сераскяр возьмет столицу армян, чтобы двинуться затем к Каспийскому морю, во владения земли Российской.

— В стране рыжего московского царя возьмете столько сокровищ и пленных, что потомки семи ваших поколений, возлежа на боку, будут вкушать и не исчерпают всего, — уверяли солдат муллы.

Сильная августовская жара не смягчалась, даже когда солнце склонялось к западу. Зной стоял и по ночам, не было ветра, деревья не шелестели.

Этот день также прошел в знойной духоте. Только солнце село, как вся утомленная жарой армия уснула. Аскяры то и дело бегали к реке, пили теплую воду и не могли утолить жажды.

Наступила полночь. Сытые, откормленные лошади, спокойно дремавшие рядом с лагерем, вдруг забеспокоились, стали ржать, рыть передними ногами землю, дергаться на привязи. Даже старые жеребцы не удержались… Часовые насторожились. Они заметили какие-то черные массы, спускающиеся по склону ущелья. Топот и ржание взбесившихся лошадей разбудили аскяров. На шум вышел из шатра и Бекир паша.

— Что за шум? — спросил он сгрудившихся в темноте воинов.

— Вроде с горы спускается стадо, — ответили ему.

Паша внимательно всматривался в темноту. Несколько аскяров побежали в ту сторону, откуда надвигалась черная масса, и скоро вернулись.

— Лошади, паша, — сообщили ему.

— Какие лошади?

— Неоседланные, без хозяев. Может, спускаются на водопой.

Зажгли факелы. Действительно, со склонов ущелья неслись на лагерь ошалелые табуны лошадей. Мчались с бешеной быстротой, ржа, налетая друг на друга, словно спасались от какой-то страшной опасности. Через несколько минут обезумевшие лошади ворвались в лагерь…

— Это кобылицы, остановите их! — кричал Бекир паша. — Ловите их арканами, скорее, а то наши кони сейчас взбесятся.